Нютка прислала всего одну фотографию, глядя на которую я чуть не расплакалась. В детской кроватке, почти полностью заваленной мягкими игрушками, спала Олечка. В обнимку с Бублей. Оба выглядели такими счастливыми, что я захотела плюнуть на дежурство и поехать к ним. Посмотреть на эту милоту вживую. Так и написала Нюте, хотя и понимала, что в половину третьего она уже скорее всего спит. Сохранила фотографию к себе на телефон и поставила ее вместо обоев. Быстро сполоснула бокс, вытерла его бумажным полотенцем и убрала в рюкзачок, поставленный на пол. Уже разгибаясь чувствую запах, от которого начинают течь слюнки. Мандарины… Если посмотреть на меня со стороны, то можно подумать, что я наркоманка и у меня началась ломка. Я перелопатила все ящики в столе Нюты, водя носом, как Бублик, почувствовавший вкуснятинку.
– Ну где же ты, засранец? – шепчу я, принюхиваясь раз за разом.
Воровато открываю ящики у соседних столов, но там нет даже намека на этот божественный запах.
– Да где же ты?
Я начинаю злиться, плюхаюсь на кресло и снова начинаю водить носом – запах словно издевается и усиливается так, что у меня уже начинает сосать под ложечкой. Черт! Я все равно его найду! Мандариновая наркоманка в моем лице вышла на охоту водя носом, стараясь понять где аромат начинает слабеть, а где становится сильнее. И больше всего выбешивает осознание, что я нахожусь в самом эпицентре. Но все, что только можно, уже перепроверено… Кроме пуховика. Я практически скрещиваю пальцы на руках… снимаю его со спинки кресла и понимаю, что мандарин здесь, хотя точно знаю, что сама его не ложила… в карман… он оттопырен…
– Снегур… – шепчу я, вспоминая, как он что-то опускает мне в карман, пока по всему моему телу бьёт паника.
Время тянется, превращается в тягучую субстанцию, которая заволакивает все вокруг, пока я опасливо опускаю пальцы