… -то не каждому видны.
И, к тому же, у Ивана
были туфли, как ни странно,
и засаленный пиджак
от Кардена иль Кордана —
всё равно… (не в этом дело)
И пускай надет на тело
без рубашки был пиджак —
зато тело не потело!
Огородников Иван —
баламутище, буян —
брёл в молчанье и смиренье,
потому что был не пьян…
Но увидел, вдруг, Иван,
что (на радость? Богом дан!)
возлежит у тротуара
на газоне чемодан.
И тихонько боком, боком,
тайной сапой ли, наскоком,
подобрался наш Иван,
подобрал и хитрым оком
поглядел, кто есть окрест,
совершил рукою крест
и рванул, что было силы,
напрямик, наперерез…
Прямо в комнатку на Мойке
ту, в которой кроме койки,
табурета да стола, были:
Библия на полке
да иконка (я не лгу)
с Божьей Матерью в углу;
да ещё для кошки Муськи
грязный коврик на полу;
на стене динамик рваный,
что будил поýтру рано;
полтарелки на столе;
да под койкой три стакана.
В комнатушку шмыг скорее,
понадёжней запер двери,
вскрыл отвёрткой чемодан…
Ну, а там…
(«Кому же верить?
Что ж такое? Гадом буду,
если что-нибудь забуду,
сколько лет внушали нам —
«в жизни нету места чуду!»)
…вдрызг измятая рубашка,
для штанов одна? подтяжка,
пачки долларов! и йен?!
и какая-то бумажка…
Смял бумажку, в угол бросил,
а душа уж водки просит
при одном лишь только виде
денег… В денежном вопросе:
«Тратить денюжки куда?» —
Ваня спец был, хоть куда.
Деньги есть – пропить их надо,
нету денег – ни беда,
угостят друзья, быть может,
или боженька поможет,
как сегодня вот помог…
Выпьем други… Славься Боже!
Огородников Иван,
буйных пьянок ветеран,
улыбаясь, полз вдоль стенки…
Был он счастлив, то есть пьян.
Иван, Рубашка и Бабка Глашка
(день второй)
Встав, Иван принял стакан
да тотчас же в чемодан
за деньгами…
Глядь, рубашка.
Порешил тогда Иван:
«Голодранить надоело;
чем ходить на голо тело —
я рубашечку возьму
простирну и, знамо дело,
красота!..»
Иван пошёл,
в ванной ржавый таз нашёл,
замочил в воде рубашку
и решил «принять ешо»…
А вернулся… Вот промашка —
суше прежнего рубашка.
Призадумался Иван:
«Не иначе бабка Глашка…»
Жил Иван с соседкой в ссоре,
коли та ему насолит,
он: