– Добрый вечер, господа! – сходу, без обиняков, прямо в лоб атаковала та молодых людей. – Мы с вами не знакомы?
– Никак нет! Не имеем чести знать! – молодцевато прищёлкнув каблуками, с одновременным вскидыванием головы, став во фронт как заправский служака, лихо подкрутив щёгольские щёточки усов, ответил один из них, и представился:
– Поцелуйко!
Превратно истолковывая подобное представление, его по обычаю целовали: мужчины – подчёркнуто вежливо, по-мужски, так же подкручивая усы, от смущения крякая, кряхтя и покашливая в кулак; женщины – с особым рвением, но с опаской оглядываясь: «Моего здесь нет?» и произнося: «Какой милый чебурашка!».
– Наливайко! – произведя отмашку рукой, точно таким же манером представился другой.
– Эй, человек! Наливай-ка! – обратилась она к проходившему мимо официанту с бутылкой коньяка и хрустальными рюмками на серебряном подносе. – Налей-ка нам, братец, по маленькой на троих: душа жаждет… Ну, причастимся, друзья, и возрадуемся!
Выпили, вкусили по конфетке. Те, как выяснилось впоследствии, оказались «Музыкальными», подкинутыми на поднос юными экстремистами.
А гости всё прибывали и прибывали, заполняя собой залу.
– Гость Востока! – провозглосил глашатай. – Господин Челдобухры Шалдыбурдык семнадцатый.
– Мордухале чугуп апанамана бирды-кирдык! – приветствовал вновь прибывший, послав в публику, двумя руками, три воздушных поцелуя.
– Известный в салонных кругах юморист-пародист господин Табуреткин Исидор Сысоевич! – в очередной раз возвестил дворецкий о прибытии нового гостя.
– Здравствуйте, кто как может! – обезьянничая всем своим лицом, на манер шута, в замысловатом реверансе, тот отвесил низкий поклон. Он танцевал губами: верхняя улыбалась, нижняя плакала. При этом левый глаз не слушался правого. Голосом Владимира Вольфовича справился: «Полководцы вам не нужны?.. Пока – нет? Ну что ж, я подожду», и с этими словами затерялся в толпе праздношатающихся.
Монблан Аристархович, испросив у своих друзей разрешения, покинул их, сославшись на какие-то неотложные дела. Те продолжили обход залы. Они завязывали с присутствующими светские беседы, выслушивали их советы, пожелания, наставления.
Вот небольшая стайка любопытствующих окружила писателя местного масштаба Амулета Модестовича Чертополоха, который – по его собственным утверждениям, – пишет о том, чего нет и не было, но вполне могло бы быть. Он неторопливо, назидательно-нравоучительно вёл беседу со своими слушателями.
– …тогда непреложным правилом пишущей братии должен стать девиз: «Пиши,