Платить мне пришлось за этот брак очень дорого. Очень. Мы поженились в августе. И сама свадьба сейчас для меня как в тумане, словно и не со мной это все было. Я только помню тот момент, когда я в этом королевском наряде из золотой парчи смотрю на себя в огромное зеркало в полный рост. Я слышу голоса гостей в прихожей: «Вы видели невесту? Видели? Она такая красивая! Такая красивая! Просто сказка! Просто Королева!»
И в этот момент я смотрю на себя в зеркало. Мне хочется кричать, бежать, звать на помощь, и в какой то момент я поднимаю руку к золотому венку на голове…
– Мама! Мамааааа! – в комнату врывается Тимошка. – Мама!!! Какая ты красивая!!!! Мамочка!!!
Он бросается ко мне и крепко обнимает…
– Пойдем, сынок, – говорю я ему, взяв его за руку. – Нас ждут…
Быстро, словно в неудачном фильме, отгремела свадьба, и настал черед невесте (то есть мне) идти на брачное ложе…
Я смотрю на кровать. И меня начинает трясти. Трясет так, что зуб на зуб не попадает, и я чувствую то жар, то холод. Эта кровать вселяет в меня такой животный ужас, который не объяснить никакими словами. Забегая вперед, скажу. Под матрац этой самой кровати была насыпана земля с кладбища – земля, взятая с могилы женщины с таким же именем, как у меня. Взята ночью. С определенными словами и обрядом. Об этом я узнаю только год спустя. Пока же я новобрачная, которая должна лечь с мужем на эту самую проклятую кровать. А я не могу… Не могу и все! Но ведь я должна! Должна Не так ли? Обязана! Я ведь законная жена, и мой муж имеет на мое тело свое законное право!
Он подходит ко мне сзади и кладет руки мне на плечи. От этого его жеста хочется кричать и, вырвавшись, бежать, бежать куда угодно. Лишь бы очень далеко. И там спрятаться, чтобы тебя никто не нашел и не увидел. Никогда!
Почему-то вспомнилось детство. «Никто ни придет и никто не спасет тебя», – сказал мне голос внутри. И тут мне в голову приходит жуткая мысль.
«Надо выпить алкоголь. Выпить, и тогда, может, не будет так страшно!»
– Можешь принести мне вина? – говорю я своему новоиспеченному супругу. От него пахнет коньяком. Этот запах, его прикосновения, голос – все вызывает во мне отторжение вперемешку с отвращением и животным ужасом. Но деваться мне некуда. Я сама допустила эту свадьбу, я дала человеку слово, я обещала ему любовь и семью. Ему и Тимошке. Но я не ожидала, что буду чувствовать себя именно так. Мне было противно. Тяжело. Я чувствую себя жертвенной овцой на заклании.