– Ты – наикрасатющая! – в который раз сказала Беати. – И король взял бы такую в жены! Принц иль герцог – точно. Хватит уж истёрзываться!
– Вот-вота, – поддакнула Ульви. – А ты для его будёшь самовой красившной, пущай прочие и лучше́е. А ежели он любвит, то наглазеет тока на тябя, как Нинно на меня! Крашное сердечко мне поутру задарил!
Напоминание о кузнице было некстати: Маргарита занервничала еще сильнее.
– А, вота чего: он не смогёт бываться, – продолжала болтать Ульви, поглаживая живот, слишком большой для ее срока и худого тела.
«Боженька, спасибо за это!» – выдохнула Маргарита.
– Ужасть дюже как просил его извинять. А он хворый изнуреньем. А работов ныне во! – широко развела она руки. – Энто всё для войску. Не разобидишься?
– Нет, что ты – ответила Маргарита, опять принимаясь щипать свои щеки. – Пусть поправляется, ничего страшного…
– А ничё страшно́го, что я безмушней пойду? – тараторила Ульви. – А то мне все говорют, что лучше́е б я в дому сталася. Ну энто – негоже без мушо-то, кода пуза́ экая. А я всем скажу, что ты моя сестра да любимишная подруга – и я тябя в замушничестве не брошу! А пиршство у градначальника! Как можно́? Венчанье в храму Праматери! А я тама так ни разу и не набывала. Сиживай давай в дому! Ага! Но коли и ты так…
– Нет, – успокоила ее Маргарита. – Поступай как знаешь.
Ульви подняла голову, довольно заерзала на кровати и многозначительно посмотрела на Беати.
«Вота! – говорили круглые карие глаза Ульви. – Я былась правая! Нету здеся ничто неприлишного».
Беати, беззвучно отвечая, скривила пухлые губы: «Поглянешь еще – правая былась я!»
– Сватыыы!!! – донесся из коридора ор Филиппа.
Он впервые постучался, а затем его подстриженная и завитая как у Оливи голова высунулась из-за двери. Беати и Ульви стали помогать Маргарите закрыть лицо вуалью.
– Я сама, – отказалась она от их услуг.
Ее подруги удалились, хихикая и вытаскивая за собой любопытного Филиппа, что тоже надел новенький наряд, туго обтягивавший его детское тело.
Маргарита расправила вуаль на лице, еще раз поглядела на себя в зеркальце и замерла. Голос брата Амадея шептал ей на ухо: «Ему тебя не изменить».
– Да, не изменить, – сказала она своему отражению, превратно понимая слова праведника. – Госпожу второго сословия из меня не сделать. Как не рядись – я девчонка с улочки бедняков и неудачников.
Тут же она отмахнулась от таких суждений – всё же не с герцогом венчается, а Ортлиб Совиннак сам имел схожее с ней происхождение, значит, если она будет стараться, то справится. Маргарита еще раз посмотрела на свое лицо, закрытое полупрозрачной вуалью, закинула шлейф на левую руку, перекрестилась и с зеркальцем в руках вышла за дверь.
В гостиной Оливи