«Ультиматум» Пепеляевых и переписка с Сазоновым ускорили принятие решения о правопреемстве. Совет министров, исходя из прецедента «омского переворота» 18 ноября (когда именно ему, как формально существующей структуре из «распавшегося» Временного Всероссийского правительства, пришлось решать вопрос о «возглавлении» власти), взял на себя решение вопроса о назначении преемника Колчака. На заседании 22 декабря 1919 г. было принято решение «о необходимости издания акта, устанавливающего порядок назначения преемника Верховного Правителя». После этого было принято принципиально важное постановление о возложении «обязанностей преемника Верховного Правителя… на Главнокомандующего вооруженными силами на Юге России генерал-лейтенанта Деникина» (см. приложение № 4). Показательно, что в парижском предложении Сазонова выдвигалась формула, по которой Верховный Правитель сам назначал бы себе преемника, тогда как Совет министров в Иркутске решил следовать «Конституции 18 ноября» и, согласно пункту 6, взял на себя принятие решения об «осуществлении Верховной государственной власти». Нельзя, конечно, забывать и о стремлении членов Совмина «проявить власть», действовать уже автономно от Верховного Правителя, ссылаясь на его «отсутствие»[68]. Итак, «преемник» власти Верховного Правителя был «предрешен», хотя «порядок назначения преемника», порядок передачи ему власти не был окончательно разработан. Но теперь Колчаку следовало лишь подписать указ о передаче своих полномочий уже «предрешенному» лицу, чего он вплоть до 4 января 1920 г. делать не спешил.
Непрекращающиеся военные неудачи и развал системы управления ускорили процесс падения Восточного фронта. После неудачных попыток задержать наступление РККА под Новониколаевском, на линии Щегловской тайги, последним возможным рубежом обороны намечались Красноярск и р. Енисей. Но вплоть до того момента, когда со станции Нижнеудинск Колчак отправил телеграмму, подтверждающую его «предрешение» передачи Верховной власти Деникину, ни в военном, ни в политическом отношении не было достигнуто необходимой стабильности. Роковая отдаленность друг от друга Верховного Правителя, армии и правительства, рассеянных по огромному Транссибу, приводила к тому, что каждый из них действовал во многом самостоятельно и, как следствие этого, непредсказуемо. По оценке Гинса: «Адмирал, забыв о Совете министров, действовал самостоятельно, рассылал ноты, обострял отношения с чехами,