Какой бы драматургией не наделяли первую страсть влюбленных, ей суждено умереть, как всему живому и подлинному. Взамен человек должен получить то, что зовут стабильностью, надежным тылом и надеждой на будущее. Однако это тоже тлен, если углубляться в инстинкты, которые руководят нами. Пробуждая эти инстинкты, мы становимся по-настоящему живыми. Я вовсе не хочу сказать, что человек погибнет без страсти и вожделения. Я хочу сказать, что только этот пыл способен затмить самые властные структуры.
Он существует в нас всегда – влюблены мы или разочарованы, видимо или незримо, и может открыться случайно или же как продолжение духовного притяжения. Только вот появление страсти крайне неустойчиво. И многие почему-то с удовольствием поверили, что все исправит любовь.
На деле любовь ничего не исправляет. Более того: ее тоже можно уничтожить и изжить. Любовь смертна. И все-таки влюбленному легче раствориться в чувственности, поддаться телесному и ощутить полный спектр эротических красок. Она, как внезапно активизировавшееся периферическое зрение: ты уже зряч, ты уже способен увидеть многое, но, расширив угол обзора, есть шанс рассмотреть вдвое больше.
Ты спросишь меня, дорогая Марта, испытывал ли я нечто подобное рядом с женой? Ведь я любил ее?
Да, я ее любил. И тем тяжелее мне найти ту вопиющую разницу между моими любимыми женщинами.
Я отвечу так, что, будучи женатым и упакованным в семью, я почти перестал искать в себе силы и для страсти, и для любви. Все это автоматически включалось в список моих должностных обязанностей мужа, с которым я не спорил, радуясь, что уже добрался до стабильности и надежного тыла. Разумеется, я не стану упорствовать и давить на то, что вскоре разлюбил жену и перестал ее желать. Связь между нами существовала от первого часа до последнего, но постепенно блекла, а вовсе не загоралась новыми красками.
До твоего появления, Марта, я так и думал, что все это нормально и закономерно. Что поиски нового заканчиваются на моменте, когда двое принимают решение быть вместе. Ты доказала, что это не так, что конец наступит не тогда, когда эти двое разлюбят и прекратят заниматься сексом, а тогда, когда перестанут изучать друг друга. Дело будет не в сексе и не в любви, а в чем-то существенно ином.
Так или иначе, я смог отыскать в себе отголоски наслаждения от того, что наслаждается другой человек, лишь благодаря тебе, дорогая моя Марта. Смог, потому что мы оба не бросили поиски: пробовали, ошибались и вновь прислушивались друг к другу, опираясь на нашу любовь.
– И что, без любви никак? – спросил Крис.
Я пожал плечами.
– Думаю, можно и без любви, – решил я. – Просто смысл ведь не только в том, чтобы кончить, но и в том, чтобы насладиться партнером.
– Да не, – фыркнул Крис. – Кончить всегда интересно.
– Не спорю. Но ведь для чего-то же ты используешь живого человека, а не руку.
Крис призадумался.
– Ощущения другие.
Я одобрительно