нежнее. В Вас как будто бы
воплотилась вся красота земли.
А. И. Куприн
«Гранатовый браслет»
2000 г. пермь, мотовилиха
В доме нет никого. Редкий случай:
сейф открыть в этот час мне дано.
Нависают недобрые тучи
над его содержимым давно.
В нем хранить не стремился я денег —
только ценности рода иного.
Их когда-нибудь кто и оценит,
может быть… А накоплено много
Мной за годы мечты негасимой,
грёз наивных да замыслов дерзких.
Для родни их значение мнимо,
для жены – сжечь их повод есть веский.
Вся валюта лежит без движения,
притаившись на полках в тиши,
и пока лишь имеет хождение
в государстве Моей Души.
Я, подобный Скупому Рыцарю,
отворяю свой сейф, как ларец,
и в неволе томящейся птицею
все сокровища, наконец,
выпускаю на свет. О, блаженство:
блещет россыпь алмазных крупиц!
Глаз Твоих голубых совершенство
обласкало меня сотней лиц.
В разных ракурсах, позах и платьях
Ты душе, изнемогшей от жажды,
распахнула улыбок объятья,
и губами своими я к каждой,
словно к свежей струе родника,
вновь припасть готов… Есть фотография,
что особенно мне дорога,
на ней двое стоят: Ты и я.
Вот открытка Твоя и платок
с не отстиранной полностью кровью —
отношений коротких итог.
То святыни мои, я не скрою.
Писем пылких моих целый склад.
В них излил своей нежности море я.
Тридцать лет – сам себе психиатр —
подшиваю болезни историю.
Недописанный киносценарий
укоряет мой взгляд пухлой стопкой.
Не расцветший на пленке розарий
до сих пор от Тебя прячу робко.
Старту первой моей режиссуры
вмиг устроить смертельный кювет
может глаз Твоих строгих цензура,
рук Твоих роковой худсовет.
Кинокамеры, в съемках ретивые,
по работе вздыхают скорбя.
Перед зоркими их объективами
так мечтал я поставить Тебя.
Но с Десятою Музой роман,
чем с Тобою успешней не более:
дама любит широкий карман —
я же в кризисе, словно в неволе.
Мой железный гарем сник, измаян
от безделья, грустит в тьме коробок.
Эрогенные зоны хозяин
возбудит ли нажатием кнопок?
Чем кассет мне наполнить желудки?
Им бы «Кодак» в пространство пустое.
Как