забираются глубже, больней…
Так и хочется – взять да напиться
И орать бы чего подурней.
И валяться на листьях сбежавших,
И смотреть
и смотреть
и смотреть
На тоску, на игру да на павших
И не ждать
и не звать…
и не сметь.
ВСЁ ВРУ
Всё вру.
Безбожно.
Простодушно.
Тебе. Себе.
Стихи. Слова…
Всего-то малость.
Всё, что нужно —
Тра-та-та-та-.
Тра-та-та- та.
ЗА УДАЧУ!
Пью – захлёбываюсь, за@бываюсь.
Выворачиваюсь на изнанку,
Выскребаю, выстёбываюсь,
ковыряю больную ранку.
Надрезаю и препарирую,
А потом зашиваю наскоро.
Лезу, лезу… почти насилую…
Вот такая вот я зараза.
Нахлебавшись до слёз, накушавшись,
Я ору и ржу: «За удачу!!!»
Я хочу сожрать эти ужасы.
Я всё знаю.
Но я не плачу.
А ЕЩЁ?
Я подпрыгиваю на месте.
Я размахиваю руками.
Иногда, чтобы увесистее,
Сигнализирую флажками.
Перепачканную бумагу
Рву и жгу на холодной печке.
Я выказываю отвагу,
Как солдат на кровавой сече.
Это так. Это только слабость.
Я бываю ещё собою.
Глупой? – да.
Ненавижу наглость.
Дурой? – да.
И ещё какою..
А ещё? —
Я могу быть нежной.
А ещё? —
Я любить умею.
А ещё? —
а ещё – надежды.
А ещё? —
а ещё не смею…
НУ И ЧТО Ж…
Стоит и плачет дождь хромой.
А мне его не жаль, не жаль…
Стекает мокрой бахромой
И пишет ангелов скрижаль.
А мне его не жаль, не жаль…
А я его люблю, люблю.
Холодный, грустный.
Ну и что ж?
Он моет стёкла фонарю,
Он мне поёт.
И он похож
на шёпот:
я люблю, люблю.
МОИ ОСКОЛКИ
дочери
Ты забыла про бумеранги,
Ты играешь азартно, опасно.
Всех расписываешь по рангам,
И вычёркиваешь напрасно
Кто не нужен тебе. Откуда
Знать что будет сегодня – завтра.
Только сколотая посуда
Непригодна. А боль – возвратна.
Ты идешь, наступая смело
На не выкопанные штольни.
Как ты лупишь под дых умело,
Вычисляешь больные точки.
Ни прощать, ни любить не можешь,
Не летают шальные птицы.
Ты прости, что мы так не схожи,
Что пришлось вот такой родиться.
Ты забыла про бумеранги,
Ты – крупье, не игрок нисколько.
Я твои поцелую