Затянувшись сигаретой, он вновь окунулся в прошлое.
– Милый мой, Гаврошик. Сокровище мое, – шептал он, купаясь лицом в аромате ее темных волос, теребя и покусывая мочку уха.
– Нет, это ты мое сокровище, – слышался в ответ ее шепот.
Он ласкал ее спину, шею, бедра. Нежно щекотал усами и кончиком языка шею, возбужденные соски, живот. Она пылала жаром, горячими губами в полумраке жадно ловила его губы. Щеки ее зарделись. Его ладонь, задержавшись на одном из холмиков груди, неуклонно продолжила свой путь, спускаясь все ниже и ниже, к заветному треугольнику. Дрожь волнами пробегала по ее телу. Вдруг она вся затрепетала, выгнулась и стремительным рывком оседлала его…
Сбросив с себя одеяло, они, утомленные, лежали, обнажив тела. Потом она притихла у него на плече, поблескивая в темноте счастливыми глазами.
– Ты ничего не хочешь мне сказать?
– Что, мой Козерожек? Что, Шелковистая? – спросил он, ласково чмокая ее в макушку.
– Расскажи, как ты меня любишь…
«Урал» подбросило на ухабе так, что всем пришлось вцепиться руками в пыльные обшарпанные борта. Раздался несусветный мат, костерили на все лады нерадивого водилу.
Александр поймал на себе насмешливый взгляд Пиночета, прапорщика Курочкина, который сидел напротив и, улыбаясь во всю ширьскуластого лица, смотрел на него своими васильковыми, невинными глазами. По его сияющему виду было понятно, что он в курсе того, где только что побывал и чем занимался командир.
Вишняков нахмурился и, отвернувшись, стал смотреть на мелькающие пожелтевшие посадки. Теплый ветер обдувал лицо, бабье лето было в разгаре. Вспомнилось, как он прибыл в Тоцкое за своей командой. Первое, что ему захотелось, когда представили подопечных, сломя голову и без оглядки бежать подальше от этих сорви-голов. Контингент подобрался отнюдь не сахар. О дисциплине не могло идти и речи, в подразделении царила махровая анархия. Матерые мужики, сплошная крутизна, прошедшие огонь и воду, а может быть, и что-нибудь похлеще. Пришлось собрать в кулак всю свою волю и терпение, чтобы навести порядок во вверенной ему команде. Кое-кому, кто долго не понимал, даже начистить «пачку».
Позже он понял, что так и должно быть. Воевать должны настоящие вояки, настоящие мужики, у которых за плечами боевой опыт, опыт Афгана, Карабаха, Чечни. А не желторотые пацаны, которых сдернули только что со школьной скамьи. На стрельбище дали пару раз пальнуть, да гранату бросить из окопа под присмотром инструктора, и сразу сюда – в кровавую бессмысленную мясорубку.
Некоторые из подписавших контракт хотели заработать, другие тосковали по боевому прошлому и отправились за очередной порцией адреналина, которого здесь на всех хватало в избытке. Прошлое, словно сучковатый занозистый клин, настолько крепко засело в их мозгах, что