–– Что за страна этот Израиль?!
Весь день вторника прошел в возне со скремблерами и, признаюсь, зеленые глаза и каштановые волосы изрядно отвлекали меня от работы. Но рутинная деятельность и не требует большой концентрации, так что я почти ничего не сжег. На следующий день, во среду утром, мне не удалось насладиться полупустыми трассами, потому что Ник попросил меня подбросить его на работу. Как оказалось, его машина начала барахлить и он вчера отвез ее в гараж, поэтому сегодня мне пришлось гнать свой Додж в Ньютон через бесконечные светофоры. В Ньютоне Ник жил с женой и сынишкой в небольшом коттедже на холме, где я бывал пару раз и поэтому хорошо помнил дорогу. Но сегодня подъезд к их дому выглядел странно. Вначале мимо меня пронеслась машина скорой помощи, завывая сиреной и меня сразу начало подташнивать от страха, еще до того как я подъехал к въезду в переулок Хэнкок. Там стояло несколько сверкающих никелем пожарных чудовищ и мигали разноцветными сигналами патрульные машины. Из переулка тянуло дымом, а на въезде в него двое чернокожих копов натягивали яркие желтые ленты. Когда я бросил машину и подбежал к ограждению, мне внезапно стало дурно и пришлось остановиться. Пока я судорожно, чтобы унять спазмы желудка, глотал прохладный утренний воздух, ко мне подошел один из полицейских.
–– Доброе утро, сэр – поздоровался он и поперхнулся, сообразив, что сказал глупость. – Живете здесь?
Я судорожно помотал головой.
–– Кого нибудь ищете?
Мне все еще не удавалось выдавить из себя ни звука, потому что отсюда мне хорошо было видно то, что осталось от коттеджа семьи Бурраж. У нас, в Кентукки, стены домов строят из слоев тонких деревянных досок, приколоченных на крепкий каркас, собранный из толстых бревен. Здесь же многие дома выглядели как кирпичные постройки в старой доброй Англии и наверное именно поэтому местность вдоль океана называлась Новой Англией. Но, в большинстве случаев, это была лишь облицовка таких же, как и в моем округе Тэйлор, дощатых стен. Поэтому мощный взрыв не столько разрушил дом, сколько разнес его на куски, разбросав доски по лужайке, которую я еще недавно помогал Нику подстригать.
–– Бурраж – прохрипел я – Семья Бурраж!
Коп отрицательно покачал головой.
–– Всех? – не совсем внятно спросил я, но он меня понял и молча склонил голову. В глаза мне он старался не смотреть.
–– Похоже на взрыв газа. Будет следствие и тогда все окончательно прояснится – добавил полицейский, по прежнему пряча глаза.
Я рухнул на плохо подстриженный газон и некоторое время тупо смотрел в одну точку. При этом я монотонно повторял "никогда, никогда" понятное только мне одному… Никогда не будет больше ни весельчака Ника с его провинциальными замашками и аристократическими галстуками, ни его мудрой жены Натали, ни маленького Артура, который уже начал звать меня "дядя Стэнли". Никто больше не будет дразнить нас с Ником "цыпленком с картошкой" по избитым стереотипам наших родных штатов. Теперь "цыпленок" остался без гарнира, мрачно подумал я. Около меня валялась