ИЗЕУЛТ. Не поздновато ли тебе об этом тревожиться?
МОД. Не мучай его. Я серьезно.
ИЗЕУЛТ. Потому что это по твоей части, да?
МОД. Не разговаривай со мной в таком тоне.
ИЗЕУЛТ. Я думаю, ты все еще хочешь оставить его за собой.
МОД. Полнейшая чушь, и ты это знаешь.
ИЗЕУЛТ. Хочешь. Он нужен тебе самой.
МОД. Не нужен он мне самой. И никогда не был нужен. Если бы я этого хотела, он стал бы моим в любой момент. Я только хочу быть уверенной, что ты окончательно не сведешь беднягу с ума. Он заслуживает толики счастья до того, как станет слишком старым, чтобы наслаждаться им.
ИЗЕУЛТ. Что ж, эту толику он получит не от меня.
МОД. Тогда, ради Бога, отпусти его.
ИЗЕУЛТ. Я поступлю, как сочту нужным. Ты всегда так делала, вот и я последую твоему примеру. Я просто должна решить, что мне делать. А если ты и дальше будешь досаждать мне, я, возможно, поставлю себе такую цель – превратить этого бедного человека в слюнявого идиота.
МОД. Как тебе не стыдно.
ИЗЕУЛТ. Стыдиться нужно тебе, Мора. Потому что я именно такая, какой ты меня создала. Так что привыкай. И, между прочим, я переезжаю в Лондон. Поэтому, если ты хочешь составить мне компанию, тебе лучше начать паковать этих чертовых птиц.
(ИЗЕУЛТ уходит. Свет, падающий на МОД, медленно гаснет).
Картина 4
(ЙЕЙТС и ИЗЕУЛТ в лондонской чайной «Эй-би-си»[12]. Возможно, 19 сентября 1917 г., возможно, и нет. Постукивают и позвякивают тарелки, блюдца, столовые приборы, доносится негромкий уличный шум).
ИЗЕУЛТ. В чайной «Эй-би-си» так уютно. Думаю, я могла бы здесь жить, со всеми этими приятными людьми, которые приходят и ходят, и их маленькими жизнями, делами, радостями и печалями. Это действительно приятно, плавать в волнах человеческих надежд, несмотря на очевидные свидетельства, что практически любая человеческая деятельность совершенно безнадежна. И раз речь зашла о том, что безнадежно, я решила, что не могу выйти за тебя. (Пауза). Вилли? Ты здесь?
ЙЕЙТС. Что ж. Это вполне объяснимо.
ИЗЕУЛТ. Ты так думаешь?
ЙЕЙТС. Да, конечно.
ИЗЕУЛТ. Тогда, пожалуйста, объясни мне. Потому что я не понимаю. То есть понимаю, почему не хочу выходить за тебя, но не понимаю, почему мысль о том, что ты женишься на ком-то еще, наполняет меня абсолютным отчаянием. Может, я очень эгоистична, а это означает, что я более-менее нормальная, но мы оба знаем, что я – ненормальная, значит, такого просто не может быть. Даже если бы я была безумно и страстно влюблена в тебя, чего, уточню, нет и в помине, даже в этом случае я не смогла бы выйти за тебя, потому что это окончательно и бесповоротно убило бы маму. Конечно, я бы этому порадовалась, насладилась минутным триумфом, но потом пожалела об этом. Она бы за этим проследила. Приходила бы из могилы, чтобы преследовать меня, возникни такая необходимость. Но к счастью для меня, хотя для тебя это печально, больше у тебя на примете никого нет. Потому что если бы была, и окажись