С политической точки зрения все верно – вряд ли император мог выбрать более неподходящий момент для реформ. Либеральные учреждения, которыми Наполеон III разбавлял свою авторитарную империю, достаточно укрепились и не могли просто игнорировать общественное мнение, но память о его притеснениях еще была слишком свежа для оппозиции, чтобы согласиться с ним и предлагаемыми им мерами по укреплению вооруженных сил, с помощью которых он осуществил в декабре 1851 года государственный переворот (и в декабре 1852 года провозглашен императором), и которые продолжал использовать как инструмент правления. Более того, фиаско в Мексике тоже не выветрилось из памяти общественности – где гарантия, что и армия нового типа не окажется вовлеченной в новые аналогичные авантюры? Вокруг ядра протестующих группировались те, чьи коммерческие, экономические, аграрные да и просто гедонистические интересы оказались бы неизбежно задеты увеличением военных расходов, в то время как эти силы в течение пяти лет боролись за их сокращение.
Для процветающей и просвещенной буржуазии середины XIX века во Франции война представлялась немыслимой. Превалировали обвинения в ее адрес, все чаще и чаще раздавались голоса за полный отказ от военных действий, как способа решения политических проблем. Международная лига мира[12], среди членов которой были наиболее уважаемые представители общественности Франции, проводила ежегодные конференции протеста против бремени гонки вооружений и за растущее содружество наций. Наполеон столкнулся с оппозиционными настроениями, с теми же, с которыми пришлось столкнуться и королю Вильгельму I в Пруссии шестью годами ранее и справиться с которыми он сумел лишь при помощи жесткой позиции Бисмарка. Десятью годами ранее Наполеон III, возможно, действовал бы так же, но теперь было уже слишком поздно. Сам император был пожилым и больным человеком; герцог де Морни, единственный, кто, возможно, и мог его поддержать, уже умер, да и сам Наполеон III зашел слишком далеко по пути конституционной системы правления, чтобы попятиться. Французским военным приходилось действовать в узких рамках политически возможного – народ считал каждый потраченный на армию су, не доверял правителям и не проявлял единства внутри себя.
Конференция в Компьене зашла в тупик, но выход подсказывал один из ее участников, маршал Ниель, не отделявший военные проблемы от политических и чье умение вести аргументированные дебаты