ЭЛЛЕН (вздрагивает). Ох.
(Теряет равновесие, чуть не падает, но ГЕНРИ на удивление проворно подскакивает к ней, хватает и оттаскивает от края).
ГЕНРИ. Осторожнее, миссис Терри. Вы могли упасть, а вода, боюсь, ужасно холодная.
ЭЛЛЕН. Все у меня хорошо, благодарю вас. (Вырывается из его рук). Что вы здесь делаете?
ГЕНРИ. Я как раз собирался задать вам этот вопрос.
ЭЛЛЕН. Но я не выслеживала вас, мистер Ирвинг. Это вы, похоже, выследили меня.
ГЕНРИ. Ваша перепуганная костюмерша сообщила мне, что вы покинули театр после последней сцены. Я встревожился, когда не увидел вас на поклонах и, естественно, навел справки. Швейцар казал, что вы в крайне расстроенных чувствах выбежали из театра в ночь и к реке.
ЭЛЛЕН. Это мое дело, мистер Ирвинг – не ваше.
ГЕНРИ. Наоборот, это очень даже мое дело, потому что я поступил опрометчиво, подписав вас на целый сезон и ожидая, что вы будете выходить на поклоны. Манкировать этим – непростительная грубость по отношению к зрителям и другим актерам, и я такого просто не допущу.
ЭЛЛЕН. Я думала, все будут счастливы, если меня там не будет.
ГЕНРИ. Это еще почему?
ЭЛЛЕН. Пожалуйста, мистер Ирвинг. Не пытайтесь сочувствовать. Вам это совершенно не к лицу.
ГЕНРИ. Я не пытаюсь сочувствовать. Я пытаюсь понять, о чем вы, черт побери, говорите. Я в полнейшем недоумении от вашего поведения. Если у вас какая-то личная проблема, это дело сугубо ваше, но если ваши проблемы, личные или какие-то еще, влияют на вашу работу в моем театре, они становятся и моими проблемами. Я не потерплю в труппе неуравновешенную молодую актрису, которая причиняет урон нашей репутации. А теперь будьте любезны объяснить, что вы делаете на мосту Ватерлоо глубокой ночью и в такой туман? Почему замерзаете здесь в одиночестве вместо того, чтобы выходить на поклоны, как положено ответственному актеру? Или актрисе.
ЭЛЛЕН. Я удивлена, что актеров вызывали на поклоны. Но если вызывали, то лишь вас. Меня точно вызывать не могли.
ГЕНРИ. Ложная скромность, миссис Терри, это чистое кривляние.
ЭЛЛЕН. Не смейте меня поучать!
ГЕНРИ. Миссис Терри, вы сходите с ума?
ЭЛЛЕН. Почему вам не сказать это прямо? Я играла ужасно. Ужасно до безобразия. Столь ужасно, что отныне ноги моей не будет на сцене. Возможно, нигде моей ноги не будет. Нет у меня уверенности, что после этого спектакля я хочу жить.
ГЕНРИ. Пожалуйста, давайте оставим мелодраму для театра, где ей самое место. В личной жизни я стараюсь обходиться без нее.
ЭЛЛЕН. Не знала, что у вас есть личная жизнь.
ГЕНРИ. Простите?
ЭЛЛЕН. Вы хоть представляете себе, что мне пришлось вынести в эти последние недели? Вы, несомненно, самый холодный, самый жестокий, самый злобный, самый бесчеловечный, тщеславный, слепой монстр эгоистичности и высокомерия, с которым меня когда-либо сводила жизнь. Ваши вызывающие отвращение проявления самодовольства, полнейшее пренебрежение к окружающим вас