Мною овладевает странное волнение. И мысли мои устремляются к юной арфистке, столь же обворожительной, как ее музыка.
9
Ворчун ходил в солдатах с юности. На прошлом месте службы, в казармах Мемфиса, он охранял кухни, но так надоел своим брюзжанием командиру, что тот перевел его в палестинскую крепость Газа.
Местных племен египтяне опасались, поэтому держали там гарнизон, призванный хранить спокойствие в регионе. Командиров сюда назначали опытных, солдат набирали из тех, кто хотел жалованье побольше или кто вечно всем был недоволен, но тем приятнее было вернуться домой, в Египет, после многих месяцев службы…
Сирийско-палестинский коридор оставался уязвимой зоной. Тутмос I жестоко подавил волнения, и в регионе снова воцарился мир, однако банды грабителей продолжали нападать на караваны и заявлять о своей ненависти к Египту.
Между египтянами и палестинцами – минимум контактов и максимум подозрительности. Администрация фараона обложила местных податями, но в обычаи их не вмешивалась.
Полноватый для своих пятидесяти лет, Ворчун страдал от болей в пояснице и считал дни до перевода на новое место. Год в Газе – ему этого хватило с лихвой. А впредь попридержать свой длинный язык он сумеет…
Весть о смерти Хатшепсут радости в гарнизоне никому не прибавила. Удастся ли ее преемнику, по слухам, совершенно бездарному правителю, удержать в равновесии этот вечно кипящий котел? Предчувствия оправдались: было приказано усилить сторожевые посты и патрули. Показать палестинцам, что им лучше вести себя смирно.
Местные намек поняли. В деревнях царили тишина и покой, так что бдительность египтян стала понемногу ослабевать. У Ворчуна настроение и вовсе было отличное – скоро он вернется к нормальной жизни.
Погода стояла пренеприятная – жарко и влажно.
– Что у нас на ужин? – спросил Ворчун у повара.
– Свиные ребрышки и бобовое пюре.
– Ничего другого придумать не можешь?
– Я готовлю из того, что дают. Через месяц вернемся в Мемфис, вот там и попируем! Эта проклятая пустыня надоела мне хуже горькой редьки!
– Не тебе одному.
Разговор прервал призывный сигнал трубы.
– Что еще стряслось? Надо идти!
Комендант крепости созвал людей, чтобы заново распределить патрули. Ворчуну, конечно, повезло меньше всех: сторожить ночью, да еще и за стенами крепости.
– Не моя же очередь! – возмутился он. – Некоторые лодыри еще ни разу в ночь не ходили!
– Приказ есть приказ.
– Тогда дайте двойную пайку! Мне же ночь стоять на ногах.
– Получишь!
Ворчун понуро поплелся назад, на кухню. Спальня у рядовых, конечно, не роскошная, но даже там лучше, чем под открытым небом. А сегодня и неба не видно. Погода мерзкая, и работа такая же.
Два поджаренных куска свинины, большая миска бобового пюре, каравай хлеба, кисловатое