Она оглянулась через плечо и увидела, что он все еще стоит спиной к ней, засунув руки в карманы и подняв лицо к солнцу.
Даже в костюме было видно, что он сложен, как спортсмен: широкие плечи и бугристые мускулы рук и ног. Он казался ей сильным, уверенным в себе, сдержанным. Он был не самым покладистым из мужчин, которых она встречала, но, безусловно, он был в мире с самим собой.
Явно он не страдал депрессией. Наверное, просто любил черный цвет.
Она вытащила из сумки спортивный костюм, встала на колени и попыталась снять свое платье. Безуспешно. Она начала паниковать. Если она попытается снять его через голову, она запутается в кружевах и окажется в плену материи, как в смирительной рубашке.
Она закусила губу и посмотрела на небо. Оно было ярко-синим. Безоблачным. Такое счастливое зрелище. Сэди выругалась себе под нос.
– Эй, прошу прощения. Уилл. Мне нужна помощь.
Он повернулся.
– Помощь?
Она показала на миллион жемчужных пуговиц у себя на спине.
Теперь уже Уилл выругался себе под нос. Он подошел к машине.
– Что я должен сделать?
– Расстегнуть пуговицы. Начиная с верхней.
Сэди старалась не паниковать.
Уилл сделал глубокий вдох, потом его руки коснулись ее шеи, на удивление нежные. Он отвел ее волосы в сторону и расстегнул верхнюю пуговицу. Его теплый большой палец скользнул по ее коже, и Сэди почувствовала, как по ее телу побежали мурашки.
– Сэди? – спросил он, и его голос был низким и глубоким.
– Да, Уилл?
– На этой штуковине, наверное, не меньше ста пуговиц.
– Сто восемь, – уточнила она.
По одной в честь каждого года правления семьи Джиордано. Когда тихая свадьба, которую они с Хьюго планировали, стала превращаться в цирк, где даже количество пуговиц имело значение, она должна была положить конец этому и отменить все мероприятия.
Уилл сказал:
– Я хочу серьезно спросить вас: у вас есть еще что-то под платьем?
– Что-то?
– Э-э-э… белье?
До этого момента она не могла понять, какой у него акцент. Но сейчас он был чисто английским. Он казался таким очаровательно смущенным, что она не удержалась и спросила:
– Вы полагаете, что я нудистка?
Молчание. А потом:
– Ну да. Почему бы и нет?
– Нет, Уилл. Я не голая под платьем. Я надела белье.
– Рад это слышать. Вы планируете носить это платье в будущем?
– Как только эта штуковина будет снята с меня, я больше не захочу ее никогда видеть, не то что носить.
– Замечательно. Тогда приступим.
Он взялся руками за ворот ее платья и с силой разорвал материю. Пуговицы рассыпались и застучали по приборной панели, по рулю, по металлическому корпусу