Так почему же она не почувствовала всепоглощающей любви к этому человеку. Если он тот самый – единственный и неповторимый, – она должна была испытать что-то вроде любви с первого взгляда, чувство подобное удару молнии. Да, она почувствовала влечение к нему, но не любовь…
– Шана, мне очень жаль, что я сбила тебя с толку и все так усложнила.
Алайна выскользнула из-под руки брата и развернулась к двери.
– Мне лучше уйти. Надеюсь, мы сможем поговорить в другой раз, когда все будет менее… ну… запутанным. Мне очень жаль.
– Все в порядке.
Вернее, она надеялась, что так и будет. Шана тяжело выдохнула, не зная, что она чувствует. Непросто вынашивать ребенка, которого не могла вспомнить.
– Я действительно очень сожалею. – Алайна попятилась к двери. – Я люблю тебя, Шана.
Чак жестом остановил Алайну.
– Если бы ты принесла мне кофе, я был бы очень признателен. – Он вытащил двадцатку из бумажника. – Купи себе тоже что-нибудь. Спасибо, малыш.
Как только дверь закрылась, Шана приподнялась на кровати и расправила плечи – спина начинала побаливать от долгого лежания.
Чак потер затылок, разочарование появилось в его глазах.
– Я прошу прощения за то, что не справляюсь с ситуацией.
– Как ты мог такое предвидеть? Никто не мог.
– Ты великодушна. – Чак откинулся на спинку стула у ее кровати.
– Итак, у меня есть несколько вопросов. – Мысли о предстоящем разговоре вызвали у Шаны новую волну паники, но оставаться в неведении было невыносимо. – Ребенок ведь твой, верно?
– Совершенно верно, – ответил Чак без колебаний. – Ребенок мой. Других детей у нас нет, – добавил он, предупреждая ее вопрос.
Шана даже не думала об этом. Но что еще она не знает? Пять лет – это огромный промежуток времени, за который жизнь может кардинально поменяться.
– Ты сказал, что мы боролись с бесплодием. – Шана посмотрела на свои руки, увидела след от кольца на безымянном пальце. – Просто так много нужно узнать о том, что произошло за последние пять лет.
Ее мозг был перегружен, взвешивая каждую крупицу информации, прежде чем она поверила последнему откровению. Даже люди с благими намерениями имеют корыстные интересы. И она также знала, как легко человек может быть введен в заблуждение кем-то, умеющим врать. Отец преподал ей этот урок слишком болезненно.
– Тогда мы не будем сегодня тебя перегружать. – Чак накрыл ее руку своей и крепко сжал. – Я бы чувствовал себя более комфортно, если бы мы позвали врачей и позволили им осмотреть тебя и получили четкие рекомендации.
Его прикосновение было… знакомым. Сильное, но осторожное.
Шана не могла отрицать справедливость его слов.
– Я просто хочу знать еще кое-что.
Чак улыбнулся.
О да, она видела эту улыбку или вспомнила, что видела. Когда Чак улыбался, его глаза сияли.
– Разве