где делали операцию была огромная шишка или опухоль. Когда я спросил у парня что это такое, он ответил мне с грустной улыбкой, что врачи сказали – рассосется. После этого я встал, пошел к хирургу и сказал, что я отказываюсь от операции. Тогда он сказал гениальную фразу: «Значит ты – здоров!», и тут же выписал меня в часть. Так как экзамены уже давно прошли, то меня приняли за штатом в ремонтную роту. Там я встретил несколько ребят, вместе с которыми был на сборах, познакомился с остальными и служба продолжилась. Начались наряды, вылазки в город, пьянки. В августе 1991 благополучно развалился Советский Союз. В отличие от Москвы в Киеве все было спокойно, только выезжали на БТРах усиливать посты на въездах в город. В сентябре за 1л самогона я договорился с прапором из своей роты, что смотаюсь на выходных домой. Он дал добро с условием, что в понедельник я буду стоять на утренней проверке вместе со всеми. Увольнительную должны были подписать в пятницу после обеда, и вечерним поездом я собирался ехать в Днепр. Но информации о том, что увольнительная подписана все не было и не было, и вечером я с друзьями вышел в самоволку и изрядно напился. Стоя на вечерней проверке, я услышал от прапора, что увольнительная таки подписана, и что завтра около 11 утра я смогу свалить из части на вполне законных основаниях. С утра, в субботу, нас повели в парк и распределили на работы. Мне поручили очень ответственную работу – долбить ломом асфальт, но к 11-ти часам я со своей задачей справился и меня отпустили. Я забежал знакомым ребятам, взял у них гражданку и вышел в город. На вокзал ехать было бессмысленно, так как поезда были только ночные, и моя поездка становилась бессмысленной. Поэтому я поехал в аэропорт Жуляны, ни на что особо не надеясь. Там я встретил своих знакомых по ДГИ, поболтали немного и я пошел к кассам. Как и ожидалось, свободных билетов не было, но возле кассы упорно стояло три мужика. Услышав, что я тоже на Днепр, они протянули мне листок бумаги со своими фамилиями и предложили мне записаться в список, на случай если билеты вдруг появятся. Я так и сделал и пошел бродить по аэропорту. Вскоре я услышал объявление, что до Днепра появилось ровно 4 билета, и я побежал к кассе. Мужики уже отдали свои паспорта и вертели головами, выискивая меня. Подбежав, я сунул в окошко свой военный билет и через полчаса уже летел в Днепр. Самолет был АН-24 (пассажирский «кукурузник»), я сидел возле мотора, гул был невозможный и ловил он все воздушные ямы, но для меня это была как обычная поездка на полигон на БМП-2. Только еще с видом из окошка с высоты на землю. Через час я был в аэропорту Днепра, прыгнул в 60-й и успел на павлоградскую электричку, которая довезла меня до поселка. Была суббота, 21-е сентября, через два дня после моего ДР. Дома никто и не подозревал о том, что я приеду, так как все вышло спонтанно. К тому же в 1991 еще никто и не слышал о мобильных телефонах. Поднявшись на 3 этаж, я позвонил в дверь. Дверь открыл мой младший брат и раскрыв рот, застыл в проеме. Отодвинув его плечом, я тут же попал в объятия мамы, отца и, конечно же, брата. Затем естественно я встретился с
