Все это реклама. И многие с удовольствием внимают ей. Словно это оправдывает их действия.
Зачастую Августу приходилось объяснять заново, но его снова перебивали, снова приводили доводы…
«Чего вы боитесь? – задавал вопрос Август. – Я вас спрашиваю, чего вы боитесь? Разве я отнимаю у вас эту отраву? Разве агитирую вступить в ряды трезвенников? Я лишь пытаюсь ответить на ваш же вопрос, почему я отказался от алкоголя, не более! А вы ведете себя так, будто я лишаю вас единственной радости в жизни!».
Глава 5
Альтернатива
Радость в жизни.
«Черт возьми, снова эти слова выскочили, – задумался Кольман. – Алкоголь как радость в этой жизни. Смешно. А я, такой себе злодей, отнимаю эту радость. Снова смешно. И как теперь они будут жить, без радости? Жить… без радости… алкоголь как радость… так вот, значит, что со мной!».
Молодой человек замер.
Вот оно что. Он лишил себя искусственной эмоции, именуемой «радость». Того самого потрясения, эйфории, эмоционального всплеска, вызванного именно алкоголем. Наркотическим веществом. Веществом, вызывающим зависимость.
Его состояние, как он любил выражаться, застряло на отметке «ноль». Строго посередине между минусом и плюсом. Между белым и черным. В безжизненном положении. И от этого было пусто – «то ли во мне, то ли вокруг меня». Совершенно пропал интерес – Жить, как и к самой Жизни. Нужно было срочно шагнуть и неважно, в какую сторону. Главное, ожить. Но парень и в этом не видел никакого смысла. Не помогало даже занятие спортом.
А ведь в прошлом подобное состояние, длиной в долгие месяцы, не допускалось и близко. Когда находила грусть-тоска, вынимался из мини-бара коньяк, или водка из холодильника, пиво, – все зависело от веса тяжести на душе. И не важно было: один пил, с другом или в компании. Просто напивался – и всю печаль снимало на раз. Становилось весело, красочно. Жизнь налаживалась.
А наутро бывало хреново. Иногда где-то даже дальше, чем хреново. Спасением служил кефир или газированная вода, типа минеральная. На совсем худой конец пиво.
Да, становилось легче. Трезвел. Появлялось понимание того, что так жить нельзя, поэтому обязательно, можно сказать, в принудительном порядке происходили перемены и жизнь действительно налаживалась. Но теперь Кольман не употреблял. Остались лишь воспоминания о, так сказать, «спасительном круге».
И таки да, это было спасением. Что же сейчас?
Сейчас в его сердце не было той единственной, незаменимой во всех смыслах, столь желанной для жизни – радости. Равномерным стуком, без каких-либо дополнительных живительных колебаний, сердце отсчитывало часы существования. Жизнью это назвать нельзя. Так неужели алкоголь