След от солнечной тени. Елена Наумова

а в чем смысл того, что я подписал огромную кучу бумажек, еще хуже то, что я их сначала прочел, если мы все равно поехали ночью, когда там никого нет? – возмущался я, когда садился в личный Форд Фокус детектива, одновременно запихивая стопку своих экземпляров документов в сумку. Среди ночи Том позвонил мне и сказал, что у меня есть полчаса, чтобы собраться. Я никогда так быстро не собирался. Конечно, я не мог ему сказать, что я рад, ибо для меня это должно быть нормально – ходить на место преступления. Но я действительно удивлен тем, что он сдержал слово. Он рос в моих глазах. Может, мое первое впечатление о нем было ошибочным?

      – Так было нужно для моего личного спокойствия. Так что больше не хочу слышать про это. Я взял тебя под свою личную ответственность, поэтому попрошу без лишних слов и намеков.

      – Намеков? Разве я могу намекать? Стой, а если я захочу в туалет, мне тебя как об этом оповестить? Жестами?

      – Вот я об этих словах. Не ерничай, – проговорив это, Том сел в машину и захлопнул дверь. Я последовал его примеру.

      – Ну так что насчет туалета?

      – Дома сходил?

      – Да.

      – Тогда ни слова об этом больше.

      – Хм, подловил. Но я хотел посмотреть на выражение твоего лица.

      Он завел машину, и Форд тронулся. Ночью Уинчестер еще никогда не казался мне таким загадочным, как сейчас. Наверное, это из-за того, что я еду на место, где убили человека. Да, возможно, именно по этой причине Том все также смахивает на манекена, замерев за рулем автомобиля и уставившись вперед. Его лицо крайне сосредоточено, руки с силой сжимают руль. Я впервые увидел, как он водит, и сдается мне, что он совсем недавно получил права. Свет от фонарей рассекал капот машины, заморосил дождь. По пути нам встретилась пара машин. И что им не спится в два часа ночи? На заднем сиденье я разглядел детское кресло, игрушку-слона и пачку сигарет.

      – Интересный набор…

      – Ты о чем? – спросил он, не отвлекаясь от дороги.

      – Об игрушке и сигаретах, лежащих рядом с детским креслом. Не замечал, что ты куришь.

      – Это жена, все остальное принадлежит Элизабет. Я устал повторять ей, чтобы она клала сигареты в бардачок, потому что шаловливые руки дочки вечно ищут, что бы сломать. Как-то она добралась до них и переломала все пополам. Так вот, минут тридцать я не мог успокоить их обеих: одна плакала, потому что это была последняя пачка, а вторая, потому что отобрали игрушку. С тех пор я вожу запасную пачку в бардачке, а у дочки появился этот слон – первое, что попалось под руку в ближайшем супермаркете. Будь добр, положи сигареты в бардачок.

      – Да без проблем, – я потянулся за пачкой. – Неплохие сигареты. А ты не против того, что она курит?

      – Против, а что это дает?

      – Как что? Попроси, чтобы бросила.

      – Не в этом дело. Когда я говорил ей, что люблю ее, я понимал под этой фразой то, что люблю ее всю, все ее плюсы и минусы, такой,