любви теплом едва-едва согретый.
Любовь – чистейшее сплошное бытие
без всяких мысленных
и познавательных определений;
там познавание её, —
переживание
в мучительнейшем наслаждении:
«Любовь порой как маленький цветок,
Взошедший посреди ненастных дней;
От всех невзгод зелёненький росток
Стал только крепче, выше и сильней.
Всё ближе приближается тот час,
Когда подросший нежный стебелёк
Листвой оденется зелёною для нас,
Покажет свой прекраснейший цветок…»
Вся эта суть заключена в слиянии,
нельзя нам это расчленять, —
сознание плюс познание,
анализировать их нужно и сопоставлять:
«Любовь — река…
Водою ключевой
Прозрачной и холодной,
беспокойной,
Рождается в тени лесов густой,
Среди травы, под кроной стройной.
Затем течёт играющим ручьём,
Переливаясь и заигрывая с солнцем;
Со скал бросается — и ей все ни по чём!
Хоть и судьба порой сворачивает
в кольца…
Хотя она, наверно, голубое небо, —
Сияет и манит в высотах глубиной.
Скорей, скорей туда,
ведь там я ещё не был,
Вонзится в эту высь
всем телом и душой…»
Затем, слив вместе, раствори их воедино,
в безумном вихре сверхопределений,
всю власть забрав у логики, незримо —
у всех её противопоставлений:
«Неведомой любви истома…
Ты далека, как небо, но близка
и очень мне знакома:
Как в поле чистом игривый ветерок,
Прохладой овевая, дышишь в мой висок.
Характером ты так похожа на него,
Сейчас со мной,
И вдруг, внезапно никого, —
Умчалась и пропала
за дымкой луговой…»
Любовь – всеосязающее зрение.
мир открывается насквозь,
перед глазами глубина грехопадения, —
тюрьма,
как первозданная его основа,
где все мы вместе, но как будто врозь:
«Скрывая суть под каждодневной суетой,
Торопит жить за слепотой неверья;
Без будущего, над душевной пустотой,
Запутавшись в сетях из недоверья.
Там власть — безумство большинства,
Рождает властью большинства безумье;
Там общепринятые нормы, как права,
Как правила игры абсурда без раздумья;
Там