Рига, сентябрь 2015
А.Е.Левинтов и А.Г.Раппапорт, Мазирбе, 2015
В гостях у А.Г.Раппапорта, Мазирбе, 2015
В гостях у А.Г.Раппапорта, Мазирбе, 2015
Рига, сентябрь 2015
После выступления на Латвийском Радио – 4, Рига, 2015
Публикация в рижском журнале «ЖЗЛ» после выступления А. Е. Левинтова в Риге в 2005 году
Мир Левинтова
Вместо предисловия
Александр Евгеньевич Левинтов, Александр Левинтов, Левинтов, Саша – за этими именами скрывается целый МИР. МИР ЛЕВИНТОВА. Этот МИР сосуществует в этом беспардонном и бессмысленном пространстве и времени летящим, по всей видимости, в тартарары. Но в этом МИРЕ ЛЕВИНТОВА есть возможность узнать, прочувствовать и прожить совершенно другую жизнь – жизнь осмысленную, содержательную, веселую и прикольную. В этом МИРЕ можно встретить неожиданных людей, познакомиться с невероятными идеями и острыми анекдотами, а также попасть в реальные проблемные ситуации и даже вынести из этих ситуаций очень полезный и, как я теперь понимаю, этический (без пафоса) опыт.
Я рад, что уже почти сорок лет этот МИР ЛЕВИНТОВА окружает меня, сосуществует рядом, вдохновляет, воспитывает, дает возможность быть самим собой – то есть не задумываться, каким тебя могут (или не смогут) увидеть. Я с удовольствием вхожу в этот МИР, когда бываю в Москве, – даже Москву я сейчас воспринимаю через этот МИР, и считаю себя наполовину москвичом. Я окунаюсь в этот МИР, когда читаю тексты, которых невероятно много, и все они написаны от Души, от Сашиной Души. Это чувствуется с первых строк, и порой, особенно когда становится тоскливо и «не по себе», – тексты Левинтова помогают вернуться именно к себе – истинному, настоящему, не придуманному.
Двигаясь по жизни своим ходом и со своей скоростью, Левинтов на каждом этапе своего движения разный. И это – здорово! Хотя создает некоторые трудности, особенно если берешься собирать тексты из МИРА ЛЕВИНТОВА под одной «крышей» – под одним заголовком. Как любой полноценный МИР – МИР ЛЕВИНТОВА не имеет границ. Но я попробовал собрать в одной книге «каплю» Левинтова, из его – Левинтова – Океана. И в этом мне очень помог сам автор. Как всегда – легко, как бы походя, на вопрос – как бы он назвал книгу о себе – произнес – «Мысли и Мыследействия».
Предлагаю вниманию Читателя МИР ЛЕВИНТОВА через его Мысли и Мыследействия. В первой части будут представлены работы А. Е. Левинтова разных лет, сгруппированные по нескольким сквозным темам: «О понимании и понятиях», «О Мышлении и Деятельности», «Рефлексия и Образование», «Игра и СМД-методология». Во второй части – совместные работы и стенограммы общих мыследействий. Ну и в конце – на сладкое – пример «Игры в бисер», которая продолжается в Мастерской Организационно-деятельностных технологий, вышедшей из МИРА ЛЕВИНТОВА в 2018 году как оазис осмысленной жизни в Московском Городском Университете.
Надеюсь, будет захватывающе интересно окунуться в этот МИР ЛЕВИНТОВА всем, кто был, есть и будет вовлечен в эту удивительно реальную Игру.
Часть I. Работы разных лет
I. О понимании и понятиях
Два типа понимания
Усилиями Шляермахера, открывшего герменевтический круг, Гуссерля, разработавшего идею и понятие метафизического эпохэ, Хайдеггера, введшего в философский и герменевтический оборот Dasein и Gegnet, а также других немецких философов, филологов и герменевтов, в немецкой ментальности сформировалось понятие понимания, которое характеризуется, прежде всего, процессуальностью.
Понимание – это процесс, достаточно бесконечный и неисчерпаемый. Стояние в кругу («нельзя понять целое, не понимая каждого фрагмента этого целого, но нельзя понять ни один фрагмент целого без понимания этого целого» – так примерно сформулировал Шляермахер проблему герменевтического круга) предполагает, разумеется, что «глубина стояния» определяется культурным багажом и кругозором попавшего в этот круг: чем сложней и многоуровневей культурное наследие субъекта понимания, тем больше слоев понимания может быть открыто ему.
Хайдеггеровское присутствие в Gegnet, в es gibt понимаемого поглощает все время этого субъекта. Очарованный собственным пониманием, субъект понимания оказывается в поставе Dasein, «со-бытия» – от метафизического замолкания гуссерлианского эпохэ до пристального внимания к очевидному в философии повседневности Шюца.
Эта процессуальность, воспитанная в немцах немецкими философами, кажется посторонним народам немецкой мечтательностью (отрешенностью