– Зато я не знаю.
– Она нормальная девчонка. Встречается с Джейсоном. Она славная. Ветеринар, заведующая приютом для животных. Пошли.
Я взобралась по лестнице вслед за ним. Перебравшись с одного балкона на другой, я увидела гораздо более уютную квартирку, чем та, что была ниже. За кухонным столом собрались Джейсон, телохранитель, которого я назвала «тихим», и еще несколько людей. Они беседовали.
– Не подождешь секунду? – спросил Иэн.
Стоя на балконе, я слушала доносившийся снизу рев. Минуту спустя Иэн вернулся с бокалом вина. Вручив его мне, он с улыбкой произнес тост:
– За случайные встречи! И за американских девчонок, которые не имеют ни малейшего представления о том, что для них хорошо.
– Не думаю, что стану за это пить.
– А что такое? – Наклонившись, он заглянул мне в глаза. – Ты сделала что-то, чего тебе делать не следовало? Или дело в какой-то семейной тайне? Жутком скелете у тебя в шкафу? Но, возможно, ты вообще ничего не делала. Возможно, что-то плохое произошло с тобой самой.
– Я же сказала, Джоанна знает парней из «Мстительных»…
– Нет, я не о том! Что ты вообще здесь делаешь? Здесь! В стране, которая находится на грани гражданской войны? Ты хоть представляешь, как меня… – он замялся, подбирая нужное слово, – ошеломляет то, что я продолжаю с тобой здесь сталкиваться? В регионе, где резня может начаться в любой момент? Я вижу тебя, и я счастлив. А еще – зол, потому что тебе не следует здесь находиться. Счастлив. Зол. Счастлив. Зол. Вы продолжаете меня провоцировать, юная леди.
Что-то во мне хотело сказать ему: «Я здесь, потому что ты здесь». Но я сдержалась.
– Ничего мрачного, безумного или скандального. Жаль тебя разочаровывать, но я получила грант в рамках программы Фулбрайта на написание книги о жизни в эпоху коммунистических вождей, а затем мне предложили написать справочник для туристов, посещающих Болгарию.
– О боже, так значит, ты – мятущаяся художница с суицидальными наклонностями.
– Нет, я журналистка и преподавательница. Хотелось бы мне быть хотя бы вдвое менее интересной, чем та, какой ты меня себе представлял.
– Ладно, – наконец произнес он. – Значит, ты нормальная.
– Этого я тоже не говорила.
– Но ты не безумна. Ты просто хорошая писательница.
– Я в порядке.
– Ты уже написала эти две треклятые книги?
– Они, знаешь ли, не похожи на романы о Гарри Поттере. Но когда я закончу ту, над которой работаю сейчас, – да, можно будет сказать, что я написала две треклятые книги.
– А тебе-то хоть это разрешено в твоем возрасте?
– Не уверена, с какого возраста можно писать книги в Англии, но могу тебя заверить, что в Америке я могу делать это совершенно легально.
– Что ж, я правда удивлен, что ты почтила нас своим присутствием в этом бродячем цирке.
Он посмотрел в окно квартиры, в которой теперь стало больше народу, так, словно искал там глазами