– Откуда это у вас?
– Кого-то узнали?
– Себя естественно…
– Ещё кого?
– По имени мало кого помню. Фото из летнего детского лагеря, а там все были приезжие, то есть из разных школ и даже городов…
Серафима Львовна улыбнулась:
– Девочку, стоящую с вами рядом, помните?
Зуев ещё раз посмотрел на снимок и расплылся в улыбке. Женщина продолжила:
– Вижу, что вспомнили. Как её имя?
Роман напряг мозг, но память подвела его:
– Нет, не помню… Что-то необычное. Далёкое во времени… Чудное имя какое-то.
– Может Василина?
Зуев оживился:
– Точно! Василина! Васька! Мы её Васькой называли. А что такое?..
Вернув фото, Роман вопрошающе посмотрел на женщину:
– Почему она вас интересует? Что-то случилось?
Пряча снимок в папку, женщина спросила:
– Почему из остальных ребят, запомнили именно её?
– Ну… Мы… То есть…
Серафима Львовна повысила голос:
– Что вы мямлите… Говорите, не стесняйтесь.
Зуев стыдливо опустил глаза:
– Первый поцелуй…
Улыбнувшись, женщина замолчала, потом лицо её стало серьёзным, а взгляд сосредоточенным. Она показала на папку:
– Здесь собрана вся ваша жизнь. От рождения до этого момента. Где родились, кто родители, первый день в школе, летние лагеря, армия, школа милиции, работа в органах, смерть родителей, женитьба, развод, переезд после размена родительской квартиры в тесную хрущёвку и пьянство, пьянство, пьянство… И как следствие вас турнули из полиции с «волчьим билетом». Прошло почти полгода, а вы скатываетесь и скатываетесь… Согласитесь, вы ничем незаслуживающий моего внимания человек.
Роман поднял глаза:
– Тогда, что вам от меня нужно, если я такой никчемный? Объяснитесь…
– Не хамите Зуев. Наберитесь терпения. Так вот… Вы Роман заинтересовали меня лишь потому, что запечатлены на этом снимке. Вас единственного, кто изображён на фото, удалось разыскать. Вдаваться в подробности я не могу, а вот помощь мне ваша нужна. В чем, заключается помощь? Вы должны опознать Василину. То есть, при встрече с ней сказать нам, тот ли это человек.
Роман возмутился:
– Как я могу её узнать? Мы не виделись пятнадцать лет. Она, поди красавица. Я её после лагеря, не встречал. Смена закончилась, и контакты прекратились. Теперь вряд ли её узнаю. Пятнадцать лет прошло. Тогда ей было лет четырнадцать-пятнадцать…
Серафима Львовна глубоко вздохнула:
– И всё же нужно попробовать. Есть подозрение, что девочка внешне не изменилась. Она не повзрослела и не постарела. Ей и сейчас на вид, как вы выразились, четырнадцать-пятнадцать лет.
Взглянув, в изумлённое лицо собеседника, женщина на мгновение замолчала, потом заговорила вновь, повышая децибелы своего голоса:
– Не смотрите на меня так Роман, не смотрите. Я ещё в своём уме…
Серафима Львовна достала из папки стопку пожелтевших