Почему такое случилось с планетой, было до конца не ясно. Знали, что Чуя пострадала в результате какого-то катаклизма, скорее всего, катастрофически повлиявшего на долины, наполненные зарослями светящихся кустов. Тогда даже воздух был другой – прозрачный, чуть зеленоватый, и просто вкусный. Теперь такое можно было испытать на очень короткое время – только после больших ураганов. Как раз сейчас один такой заканчивался – и в воздухе разливалась приятная и добрая зеленоватая морось, сдобренная снизу розовыми замерзающими испарениями. Две звезды высоко в небе как раз уходили к горизонту, скрываясь за грядой гор, а в зенит восходила главная, огромная и синеватая звезда Тиа – над просыпающимся стойбищем наступало затишье после очередного урагана.
Низкие, прикрепленные к корням дреуги, сплетенные из старых, но не потерявших эластичность корней жилища чвабуров стайкой холмиков-грибов располагались полукольцами и сейчас, мокрые после урагана, парили под утренними лучами солнца вместе с окружающих их островками зернистой травы. Еще никого не было видно, но чувствовалось, что стойбище просыпается: над крайней хижиной, обтянутой покрышкой из желудков убитых кечигов, уже вился небольшой сиреневый дымок. Первыми, конечно, проснулись стада. Живописными клубками расположившиеся вокруг стойбища многочисленные кечиги поднимали тонкие, вытянутые мордашки на тонких шеях и водили по воздуху длинными носами. Принюхивались кечиги не зря – дозорные-пастухи чвабуры сбрасывали покрышки, в которых укрывались во время урагана, и вскакивали среди стад, собираясь вести кечигов на выпас. Раздавались веселые голоса и смех, впрочем, сразу исчезавший в холодном воздухе. Из хижин