А вот как выглядит вариант подобной сказки на русской почве17. В ней тоже участвует дочь морского царя – Василиса Премудрая. Ее одежду похищает герой, она вынуждена отстать от своих сестер. Но на этом сходство с английской сказкой заканчивается. Василиса сама предлагает Ивану-царевичу стать ее мужем, раз уж он похитил ее рубашку, видимо увидев в этом некий перст судьбы. Потом помогает ему выполнить задачи, которые ставит перед ним ее отец – морской царь. А когда его одолела тоска по родине, помогает ему бежать и сама бежит с ним к людям, хотя и знает, будучи Премудрой, что он ее там забудет. В русском варианте не свободная дочь морской стихии бросает своего земного мужа (а заодно и детей), как это было в английском варианте, а царевич забывает о морской царевне от радости, что вернулся на родину, на «святую Русь». «Пришел Иван-царевич во дворец, – рассказывает сказка, – увидали его родители, бросились ему на шею и стали целовать-миловать его; на радостях позабыл Иван-царевич про Василису Премудрую»18. Только любовь, преданность и сила его возлюбленной соединили героев, так что они «стали все вместе жить да поживать да добра наживать».
Итальянские сказки отражают особенности итальянской жизни. Искусство сопровождает итальянцев всю их жизнь. Поэтому естественно, что ни у какого другого народа нет такого обилия сказочных сюжетов, в которых участвуют произведения искусства, прежде всего статуи. В итальянских сказках герои магическими чарами превращаются в статуи, влюбляются в статуи и стремятся их оживить, получают советы от статуй, становятся статуями в наказание. Иногда статуи защищают своих создателей. В сказке «Тайна Флорио» бесчестный скульптор Фабиано присваивает себе шедевры, которые создает его подмастерье Флорио. Он подписывает свое имя на статуях, и все окружающие восхищаются его твореньями. Связанный словом, Флорио молчит и продолжает ваять прекрасные статуи. Так продолжается до тех пор, пока сами статуи не решают восстановить справедливость. В доме Фабиано собираются гости, чтобы восхититься новым шедевром. И тут происходит неожиданность:
«И вдруг статуя заговорила. Она не сделала ни одного движения. Только чуть приоткрыла изогнутые, словно лук стрелка, губы. Статуя сказала:
В тиши ночей медлительный резец
Меня из камня вывел к свету.
Не Фабиано, нет, мне Флорио отец,
Безвестный Флорио, хоть он молчит об этом.
Произнеся эти слова, статуя сомкнула губы. Но тут гневными голосами закричали другие статуи, ее сестры