–Крапива вкусная, ее все хотят съесть, вот она и защищается иголками. Так папа говорит! – добавил малыш, подчеркнув, что больше нечего и обсуждать, если так говорит папа.
–Между прочим, – я специально приехал сюда, как раз для того, чтобы обсудить возможность попадания в Ковчег вредных насекомых и различной заразы с почвой, которую без обработки вы хотите внести внутрь, – повторил Поль, поднимая лицо к Биологу от малыша, отбежавшего к ящичкам для жуков.
– А что является вредным?
Биолог поднял с земли небольшую стеклянную банку, в которой шевелилось несколько навозных жуков: -Вот, к примеру, священные скарабеи. Без них навоз на полях станет рассадником мух и засохнет в виде убийственной для травы корки. А дождевые черви? За несколько лет они пропускают через свой кишечник весь плодородный слой почвы. Кто знает, какие цепи жизни будут разорваны, если мы уничтожим даже явных, с нашей сегодняшней точки зрения, паразитов. Будет ли рожать пшеница, если сорняки исчезнут вовсе? Не заполнят ли имеющиеся безвредные бактерии опустевшее место после уничтожения всех болезнетворных?
– Однако паразиты, оставленные в Ковчеге, будут угрожать здоровью детей, даже самому существованию будущего человечества. Ведь неизвестно, как они поведут себя в замкнутом пространстве.
– Не могу с вами согласиться, – мягко проговорил Биолог приятным баритоном, взглянув на Поля бархатными чуть косящими глазами. – Будет ли риск меньшим, если мы оставим только то, что посчитаем полезным? И без того потери разновидностей живого будут колоссальными, а если еще и проводить селекцию – не исчезнет ли и человек? Ведь подумайте: даже для поддержания жизни такого паразита как печеночная двуустка требуются поочередно муравьи, кролики, трава и слизняки. Такой страшный, с точки зрения инфекциониста, паразит как анкилостома, помимо вреда, снижая иммунитет, избавляет своего хозяина от астмы и сенной лихорадки. Еще более опасный круглый червь власоглав помогает при язвенном колите. В кишечнике человека трудятся килограммы бактерий, без которых мы не выживем. Откуда же нам знать, без какого растения или паразита будет обречен человек?
«Интересно, а его брат тоже косит?» – почему-то пришла в голову Поля мысль, и он, отвлеченный этой мыслью, ничего не возразил.
Мошкара штопала протискивающиеся сквозь листву солнечные лучи. Запахи сырых трав на лугу, голоса птиц в высоком храме мрачного леса, бриллиантовые вспышки росы – все отмечал и жадно впитывал Поль, будто истосковался за многие годы затворничества по природе. «Разве можно всерьез говорить о спасении такого огромного и удивительного мира», с горечью думал он, переводя взгляд с убогих клеточек и ящичков на мощные корни деревьев, тонкие канаты лиан, низвергавших здесь, на краю полного тайн леса, зеленый листопад в изумрудные волны высокой травы.
– Как бы я хотел теперь стать просто деревом, – с горечью произнес Биолог,– ни тебе страха смерти, ни боли! Зато какой восторг цветения должны они переживать!
–Вы думаете, растения