– А зачем Денису ногти точить? – поинтересовался кто-то. – Я понимаю, точило в хозяйстве – вещь полезная и всегда пригодится: кухонный нож наточить, тяпку или лопату. Но он же с ножами и лопатой не ездит по заграницам, чтобы их там точить. А ногти, их же постригают. Зачем нормальному мужику их точить?
Такое безрассудство никак не укладывалось в голове у мужчин, поэтому вопрос завис в полном молчании.
Местный пьяница Федот предположил, что в номере, наверное, стоят ящики водки. Раз все включено, пей – не хочу.
Ему кто-то возразил:
– Да за эти деньги там должно быть ящиков триста водки. Зачем ему так много?
– Ну да, это много, – согласился Федот, – на вечер хватит и пару ящиков, чтобы нормально с мужиками посидеть… но с другой стороны, они по заграницам целыми самолетами летают и могут больше выпить.
– Ты, Федя, пьяница, а они люди трезвые, – начали упрекать его остальные мужчины. – Выпьют полстакана сухого вина, и все. Вот еще не хватало, чтобы Денис приехал в Китай на переговоры, напился там и везде шарахался пьяный. Нет… не то ты говоришь.
– А может, ему разрешено так тратиться? – прозвучал чей-то робкий голос.
– Да где разрешено, – послышался гул возражений, – вон как на него все накинулись, и нигде не пишут, что разрешено, только ругают.
…Жители села продолжали обсуждать произошедший случай, но никакого конкретного объяснения разумности Денискиных трат так и не нашли. Им было непонятно, что же могло входить в такую громадную стоимость суточного проживания в гостиничном номере и какая необходимость была вселяться в него, если имелись свободные номера намного дешевле.
А тем временем прошла неделя. Дениску не арестовали, под суд не отдали и даже не сняли с должности. Дед Егор немного успокоился, хотя шум был и еще какой: журналисты писали язвительные статьи на этот счет, а тысячи читателей в отзывах на них разносили Дениса в пух и прах. Наверное, человек, имеющий совесть, сгорел бы со стыда, узнав мнение простых людей по поводу своих немыслимых расходов. Но Денис продолжал работать, не обращая внимания на возникшую в отношении его шумиху. Зато у деда Егора в связи с этим поселились в душе нехорошие предчувствия, и они грызли и терзали его.
«Как же так? – думал он и не понимал. – Сегодня Дениска полтора миллиона выбросил в одном месте в трубу, завтра – в другом. Потом – в третьем. Сколько же у нас таких труб впустую коптит по всей стране? Наверное, и в промышленности столько нет. Вот от этого и дыра в бюджете. И о каком процветании может идти речь при такой-то бережливости, когда миллионы бездумно летят на ветер? Нет, надо обязательно поговорить с Денисом и разобраться, что же он такое творит».
А здесь еще и сын Петр позвонил – отец Дениса. Он собирался уйти на пенсию, а тут некстати подняли пенсионный возраст. Ему добавили два года отработки и очень вежливо предложили потерпеть, объяснив, что в пенсионном фонде денег нет.
Дед