Что, вылупились? Наливайте?! – заулыбался я. Они втроём за раз мне налили и опять в пали в не понятии, пристально уставившись на меня.
– -Чё уставились? Пейте! – предложил я и выпил стакан.
Тишину перебил непонятливый товарищ.
– -А это даже и не островок, а этот к-к-как его?
– -Жопа. – утвердил цыган.
– -Ага… Нееет, ну-ну-ну-нуну-ну-нуну…
– -Что, нуну?
– -П-полуостров, придурок. – поправил с издёвкой Дэна.
– -Ага. Цы-цыган, ты что делаешь? – отвёл от себя внимание товарищ.
– -Коз джоббере, виршам.
– -А по-русски? – спросил я.
– -По-русски не переводиться.
– -Смотри, развеял минутную тишину и протянув палец одной руки, Товарищ, а другом придержался, сжав кулак с одеждой, цыган, в это время доской, подгребал к себе волны, приводя в движения всё плавающее. Из колонны полу выступа комнаты подвала, освещённой полным полумраком, появились на воде круги, потом облезлая лысина и опухшая морда какой-то бабы. И всё это не так торопливо.
– -Да ну, на хрен?! – удивился, не заикаясь Товарищ.
– -Валим отсюда!! – встал Дэна с пузырём вина.
– -Ой-бай, труп!! – Цыган отпрыгнул и уронил свою бутылку, та за улькала, выливаясь. – Ой-бой, бормотуха!! – ещё больше испугался он и поднял пузырь.
– -Да, труп. – спокойно поддержал я.
Пьянку мы продолжили в другом месте.
Прошла неделя. На пятак около метро Александра-Невской лавры заехал бубон ментовской, остановился подалёку от нас и из него вышли двое блюстителя и двинулись к нам, ну ооооочень медленно. Мы распивали у колонны гостиницы «Москва». Перед нами встал выбор: либо допивать, разбавленный святой водой из Лавры, спирт, но попадать в руки правосудия; либо срываться в разные стороны, но не бухать и не приводить своё состояние в нормальное состояние. Я и ещё пару товарищей, отошли чуть по дальше по разные стороны, рассредоточивая и рассеивая вид толпы.
Забрали Большого Серёгу с подбитым глазом, нижняя века которого походила на половую губу. И его собутыльников. Причиною являлась, как потом выяснилось: вынос трупа из подвала, где мы ранее попытались бухнуть. Труп, оказывается после нашего ухода, в свою очередь, сделав недельный полукруг, пристал к трудам теплотрассы диаметром в двести миллиметров каждая, жёсткой парной связке и обмотанной мешковиной, и стекловолокном…
Молодой не местный студент, выгнанный на кануне за пьянку из студенческой общаги, пролез в глубь подвала по, брошенной кем-то, доске и намочив ноги и запрыгнул на трубу, и волна заволновалась. Парень, не привыкнув к полу мрачному свету, он пьяный завалился боком на теплоцентраль и захрапел. Рядом плавающий труп, ринулся и подплыл в плотную. Коснувшись пацаннячего копчика носом, труп замер. Утром толстый луч света даже не мешал отдыхать парню. Тот догонял упущенные сутки бессонницы.
– -Здесь? – проорал Большой Серёжа.
– -Да. –