Бежит ведьма, не разбирая дороги, поддерживает дрожащими руками готовый разродиться живот. Боль пронзает ее тело, кровь струится по ногам. Из последних сил переставляет несчастная ноги. Еще немного, еще… Скрыться от чудовищ, найти защиту хоть где-то. Стенает она, призывая на помощь Дану, Бригитт, Немону. Но глухи богини к той, что посягнула на чужое. Там, где затеяла дикую охоту Домну, нет места светлым силам.
Слышит ведьма завывание фоморов за спиной своей.
– Я вернула вам посох! Что вам еще от меня надо?
Смеются фоморы, голосами своими кору с деревьев сдирая.
– Сына твоего отнимем. Для потехи будет нам он. Заклятием черным опутаем и будем смотреть, как мучается он, жизнь свою и мать, его породившую, проклиная.
Бежит ведьма. Вот уж лесу почти конец. Видит она огни самайновские. Значит, люди близко. Если будет на то воля богов, не прогонят они роженицу, пусть и демонами проклятую.
В самое сердце колдовского круга падает она, разрываемая изнутри рождением новой жизни. Нужные заклинания уж произнесены друидами, останавливают фоморов языки праздничных костров. Остаются они в темноте леса, оттуда наблюдают, злорадно ухмыляясь. Не уйти тебе от нас, ведьма, и отродью твоему не уйти. Все будет, как Домну рогатая захотела.
Приняли ребенка друиды. Ведьма успела лишь взгляд на сына бросить, как забрали ее духи самайновские с собой, по ту сторону мира трапезу священную принимать.
Глядят друиды на ребенка, суеверный страх в сердцах их рождается. На груди у маленького змей огромный о трех головах кольцами извивается, черной чешуей блещет. Закончил свой танец и замер на младенце татуировкой.
Убить отродье, бросить в костры Самайна! Пусть боги разбираются, что за тварь такая из чрева ведьмы в ночь колдовскую вылезла! Поднял кинжал над младенцем верховный друид – выпал кинжал, языками пламени вокруг ребенка побежал. Закаркали вороны, зашлись разными голосами жертвенные животные, вторит им ветер, вторят им камни алтарные, вторит треск поленьев под кострами.
Не тронь дитя, друид. Заверни его в окровавленное платье материнское, уйди с ним из деревни в скитание. Воспитай, как сына своего. Надели знаниями, научи кормить змея жертвенной кровью. Пусть живет на потеху Домну и ее фоморам.
Исполнил приказ богов друид. Ушел поутру из деревни, унес с собой мальчика. Нарек его Немхедом – именем сильным, чтобы мощи хватило для борьбы со змеем.
«Никогда не оставайся в ночь Самайна один, сын мой. Фоморы сильны в это время, как игрушка для них ты. Держись поближе к кострам – защиту их получишь ты».
Голос матери всегда с ним, сколько Немхед помнит себя. Умер старый друид, остался он один,