Кристину везли в больницу с сиреной. Она время от времени приходила в себя и видела рядом испуганного папу и пожилого мужчину в белом халате, который постоянно пытался ей то что-то вколоть в руку, то что-то измерить где-то там же. «Это какой-то противный сон», – успокаивала себя девочка и опять проваливалась в забытье.
В больнице все произошло так, как Кристи и представлялось в ее страхах. Жесткая металлическая каталка, холодные простыни, длинный коридор, ни одного знакомого лица. Папа остался где-то в прошлой жизни, маму она еще сегодня не видела. В голове отдавались невнятные ритмичные звуки, чужие голоса и неразборчивые слова. Она узнавала только повторяющееся слово «Срочно».
Мама бежала по коридору хирургии, где уже собралось несколько врачей. Человек пять в белых халатах что-то обсуждали, не обращая на нее внимания. Девочку решили сразу оперировать – скорее всего это аппендицит. Возможно, еще и с перитонитом. Мама не была уверена, что точно знает, насколько это страшно, но слово «срочно» звучало несколько раз. Из приоткрытой двери появилась медсестра и сказала присесть в коридоре на откидном стуле.
Мама сидеть не могла, сначала она ходила по коридору туда-сюда, но больничный коридор казался тесным и душным – и она выскочила на улицу. Там из окон лился желтый свет и можно было хотя бы вдохнуть. Десять шагов в одну сторону – десять в другую, постоять на месте, повторить. Казалось, что она ходит тут уже целую вечность. Больше ходить не было сил, и она, как будто сама под наркозом, побрела назад в здание больницы.
Около операционной ничего за это время не изменилось. Она села на краешек стула. Муж стоял в стороне, бездумно сжимал в руках Кристин шарф с лисичками. Зачем ему этот шарф, он совсем ему не идет. Мама посмотрела на него с раздражением. Точно, это все из-за него. Не мог уследить за ребенком. Вот теперь и путевка в санаторий пропадет. Куда же тут их оставишь. В другое время она бы сказала ему все, что о нем думает. Но здесь было так напряженно тихо, что казалось невозможно эту тишину нарушить.
Так они и застыли – как на стоп-кадре: она сидит, он стоит в двух метрах, смотрят они в противоположные стороны. В кино бы это означало, что люди далеки друг от друга. Но здесь было не кино, а тягостное и неопределенное ожидание.
Когда через два часа вышел доктор и посоветовал родителям ехать домой, они смогли наконец заговорить.
Операция закончилась.
Кристи повезли в интенсивную палату, будут наблюдать. Оказалось, что это был не аппендицит. Пока ничего более определенного врачи сказать не могли. К счастью, больница новая, республиканская – и операцию делали по самым передовым технологиям: несколько проколов – и готово. В другом месте изрезали бы Кристине весь живот и осталась бы она с некрасивыми шрамами. А так заживет, через месяц и не заметишь. Теперь наверняка все пойдет хорошо и скоро эта история забудется.
Воздух на улице был уже совсем весенний. Солнце давно зашло, но