Посадка правительства проводилась быстро, без излишней суеты и шума, чтобы не привлечь внимания контрреволюционных элементов.
Вечером, когда все члены правительства и ЦК партии расположились в вагонах и наша охрана заняла места в тамбурах, где были установлены также тупорылые «максимы», паровоз тронулся.
Через два-три перегона беспрепятственного хода на одной промежуточной станции поезд вдруг был задержан. На тревожный вопрос коменданта поезда – командира отряда товарища Берзиня: «Что случилось?» – дежурный по станции, угрюмо косясь на деревянную кобуру маузера, перекинутого у Берзиня на тонком ремешке через плечо, ответил:
– Да вот… поезд № 1501 еще не прибыл на следующую станцию.
– Что такое, откуда взялся этот поезд? – встревожился Берзинь.
– Черт их разберет – не то анархисты, не то левые эсеры, не то еще какие-то левые, да разве теперь разберешь? У кого наган, тот и пан!..
По перрону, как обычно немного наклонясь вперед, шел Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич. Увидев коменданта поезда, выходящего от дежурного по станции, он поспешно спросил, для чего-то надевая очки:
– Ну как, товарищ Берзинь, долго он еще будет нас морозить?
Берзинь пожал плечами:
– Владимир Дмитриевич, перед нами от самого Петрограда идет какой-то подозрительный поезд, не то с анархистами, не то с эсерами, и ему там кто-то покровительствует из большого железнодорожного начальства. Он все время без задержки продвигается вперед…
– Ладно, я сейчас, – хмуро заметил Бонч-Бруевич, поспешно хватаясь за ручку входной двери к дежурному по станции.
После довольно продолжительных переговоров с дежурным по станции наш состав наконец опять тронулся. Несколько перегонов проследовали беспрепятственно. На станции Большая Вишера мы увидели три красных сигнала – видимо, это и был хвост таинственного поезда, шедшего все время перед нами. Несмотря на то, что было раннее утро, в этом странном поезде, как видно, никто не собирался спать. Дул резкий холодный ветер, но двери всех теплушек были раскрыты настежь. Пассажиры, одетые кто в морской бушлат, кто в студенческую шинель со светлыми пуговицами, а кто в гражданское пальто с бархатным воротником, разгуливали по перрону, увешанные холодным и огнестрельным оружием. Где только они его достали, да и чего тут только не было! Видно было, что этот неизвестный вооруженный сброд кого-то нетерпеливо ожидал… Они стояли отдельными группами на перроне,