Но Муалим, похоже, потому и отдал мне дневник, что в нём ничего важного не было. Это очень меня огорчало, но я не сдавался, всерьёз намереваясь зачитать старые страницы до дыр.
– Эн? – позвал гном.
– М? – отозвался я, не отрывая взгляда от неровных строчек.
– Что ты будешь делать, когда найдёшь девчонку?
Я задумался на секунду.
– Там видно будет.
– То есть у тебя нет никакого плана? – удивился Кир.
Каким-то странным был его голос – словно гном надеялся на другой ответ. Я поднял глаза. Он смотрел на меня беспомощным взглядом, который я расценил, как очередную попытку указать мне на мою глупость.
– Есть план больше её не терять.
Копатель промолчал, а я снова погрузился в чтение.
– И ты не знаешь, куда направишься, – после долгой паузы заключил гном.
– В чём дело, Кир? – не выдержал я. – У тебя опять засвербело? Я же говорил, что не никого заставляю со мной идти!
– Да ни в чём, – насупился копатель. – Забудь.
И тут это случилось.
Под тент влетела призрачная пчела, золотистым росчерком описала два круга над нашими головами, зависла ненадолго и просто растворилась в воздухе, оставив после себя едва заметную, медленно оседающую пыльцу.
Мы с гномом уставились на неё, как на божественное явление.
– Мне не почудилось? – наконец выдавил Кир. – Это же…
– Рэн, – моё лицо расплылось в улыбке. – А что я тебе говорил, борода?
* * *
Ночью меня разбудил низкий нарастающий гул, и совершенно неясно с какой стороны – будто со всех сразу. Поднявшись, я увидел Кира, сидящего в темноте возле входа в наше укрытие, смотрящего на снег, неизменно валящийся с неба тяжёлыми хлопьями.
– Ты чего? – спросил я, продирая глаза.
– Не спится, – копатель даже не повернул головы. – Слышишь?
Шум понемногу стихал.
– Конечно, слышу.
– Это сошла лавина. Молись, чтобы это случилось не на перевале.
* * *
Следующий день прошёл в ожидании. Около трёх часов после полудня закончился снегопад, а ещё через час – о чудо! – выглянуло солнце. Сугробы теперь доходили мне до пояса, а гному – до груди. Поднялся ветерок, заставивший тканевую крышу хлопать незакреплёнными краями. Похолодало.
Только перед самым закатом со стороны северо-восточных пиков появилась фигурка, с трудом продирающаяся сквозь снег. Мы с Киром с нетерпением ждали снаружи.
Он выглядел неважно, был бледен, странно помят, небрит; на шее виднелись следы чьих-то когтей, уже заросшие, но все ещё набухшие кровью. И, тем не менее, подходя ближе, он улыбался нам.
– А