А пока «дух», «салабон», или просто Жука переминался с ноги на ногу перед Сергеем. Он с трудом моргал красными от недосыпа глазами, видно, поднялся ни свет ни заря.
– У тебя не будет закурить сигаретки? Дембеля одолевают, – жалким голосом спросил Жука, теребя грязной рукой мочку своего уха.
– Чего? – не понял Сергей.
– Си – си-сигаретки, не будет, а-а-а? – протянул тот, пряча глаза за такой же грязный, как и сам он, край
солдатской панамы и испуганно отступая назад.
– Сига- ре-е-тки?! – грозно протянул, повторяя его слова, Сергей и посмотрел на него в упор. – Ишь, чего захотел, а твои где, а-а-а-а? Вчера же всем выдали, ты что, их ешь? – поинтересовался он.
– Д-а-а-м-м, – замялся Жука.
– А-а-а, ну понятненько. Забрали, что ли, да?
Жука обиженно замычал. Сергей понимал, что до
Жуки не дошла очередь, а скорее всего, просто поживились «деды».
– Ну, и сколько же тебе нужно?
– Сколько не жалко, – осмелев, ответил молодой.
– Что, пачку тебе, что ли дать, а-а? – в шутку спросил Сергей и полез во внутренний карман своей гимнастерки.
– Ну, дай, – тихо, боясь, как бы тот не передумал, прошептал Жука.
– А губа не треснет от пачки, душара? – грозно нахмурился Сергей.
Жука замолчал, переступая с ноги на ногу, с нетерпением ожидая драгоценного подарка. Сергей дал ему несколько сигарет, и тот исчез так же, как и появился.
«Ну и душара, – подумал про себя Сергей, – какой- то тухлой селедкой от него несет. Он что, не моется совсем, ах, да хотя ему, наверное, не до этого», – решил он, поправляя ремень автомата у себя на плече.
За речку
(шестью месяцами раньше)
Как только первые две машины оказались на мосту между приграничной зоной Термеза и Хайротона, выстукивая шипованными протекторами колес знакомый, надоевший звук на стыках неплотно уложенных стальных листов по всему трехсотметровому пространству моста Дружбы, Сергей понял, что это не смешно и то, что они, недавние курсанты войсковой учебки, действительно направляются в зону боевых действий, откуда не всем суждено вернуться. Неясно было, почему именно сейчас его посетила эта мысль, которая прежде не вступала в полную силу, а теперь вдруг обрушилась на его уставшую и без того за эту суматошную неделю ожидания голову.
Он не хотел думать, что ему, простому человеку, сыну простых рабочих людей, нужно быть именно здесь, ему, а не кому-то другому, более подготовленному к неизведанному, кто мог бы лучше понять происходящие события. КамАЗ резко затормозил, разбрасывая по кузову машины молодых, уже успокоившихся солдат, которые только час назад, до подхода к переправе, шутили, смеялись в полный голос, не понимая, что это их судьба. Судьба, от которой никуда не деться, не скрыться, не затеряться в безликой толпе пересылки на приграничном кордоне. Сергей прогонял в памяти