Губанов подошел к нему и наотмашь ударил прикладом автомата в грудь. Душман, захлебнувшись после удара, перехватившего дыхание, застонал и, поднимая руки к небу и выпучив глаза, стал орать, брызжа сухой кровавой слюной.
– Он говорит, – перевел Хаджиев, – что аллах покарает нас за то, что мы пришли на их землю. Он говорит, нам всем глотки перережут сегодня и животы набьют соломой.
– Пусть говорит себе на здоровье, пусть помечтает, – зло сплюнув, спокойно изрек Губанов.
– Что делать с ним, ротный? А? – спросил подошедший Иванов.
– В Кабул его, – не долго думая ответил старший лейтенант Губанов. – Я сам, сам, я должен получить удовольствие, – сказал он, доставая из чехла свой великолепно отточенный нож. – Они, перед тем как убить нашего солдата или офицера, резвятся, отрезают уши, выкалывают глаза и звезды вырезают на груди. А я не буду этого делать. Я тебя пощажу. Я тебя в Кабул отправлю по-нашему, без особого труда и боли, мы не звери, мы выполняем свой долг. Я тебя успокою вот так.
Его глаза были налиты кровью, он то и дело закрывал их, голова вздрагивала от нахлынувшей на него бешеной ярости. Он, с силой обхватив двумя руками рукоятку ножа, вогнал в голову духа стальной прут, не дав ему возможности даже испугаться. Расколов таким образом череп на две половины, вытащил лезвие и вытер его о штаны убитого.
– Вот так-то, сорок три, – проговорил ротный, вставляя лезвие-нож в чехол. – Уходим, наша работа началась, – сказал он, взмахом руки увлекая за собой
разведчиков. – Только без надобности не стрелять, будем действовать тихо. Девчонку закройте в доме, трупы прикрыть соломой – и айда.
– А что с ханумкой делать? – спросил Одеса.
– Ну, это не наше дело, как аллах ей подскажет. Выдвигаемся таким же макаром, – распорядился ротный, вытирая рукавом потный лоб. – Нужно найти остальных, а они здесь есть, это я точно знаю, не один же он сюда заявился на трах. А-а-а? Он посмотрел на стоящего рядом Иванова.
– Конечно, не один, – согласился с ним Иванов, поправляя свой боевой комплект.
– Действовать ножом по возможности больше, патроны для дела не жалеть. Ну, с Богом. – Ротный окинул всех взглядом, в его успокоившихся, удовлетворенных глазах сверкнули огоньки. – Теперь делаем вот что, – подняв голову и окинув взглядом разведчиков, заговорил он быстро. – Крымов, Черкас, Одеса, Иванов, вас мне нечему учить, пойдете правой стороной по этой улице, между дувалов. Да, и возьмите еще пулеметчика, вам он пригодится. Пулеметчик молодой, но парень крепкий, мой земляк, приобщите к делу, чтобы не засох в трясине бытовухи, приглядывайте за ним, где надо, подскажите, можно кулаком, я разрешаю.
Он улыбнулся и посмотрел на стоящего рядом солдата крепкого телосложения, рослого, с сильными мозолистыми крестьянскими ладонями.
– Зуев, пойдешь в отделении Иванова, слушай его и ребят во всем, если хочешь быть настоящим разведчиком, и жить, я думаю, не надоело, солдат. Я вижу, ты, парень, молоток, – он похлопал Зуева по плечу и чуть заметно улыбнулся. –