– Кицунэ появился возле кабинета в семь часов девять минут, весь красный и потный, – уже безо всяких эффектных пауз, деловито доложил Маса. – Пошептался с секретарем Мосорофу-доно и был немедленно пропущен внутрь.
– Погоди! – встрепенулся Фандорин. – А сколько времени он там пробыл?
– Семнадцать с половиной минут. Потом так же быстро убежал.
Коллежский асессор прикинул: значит, Тасенька выбежал из «Пароходного товарищества» перед половиной восьмого. Выстрел под фонарем раздался без пяти минут восемь. Мог ли шпион Мосолова добежать назад и пристроиться в хвост выходящему «практиканту»? Получается, что мог. Более того, резонно было предположить, что стрелял он не по собственной инициативе, а по указанию своего нанимателя. У коммерции советника Мосолова большие связи и возможности. Если бы он решил выяснить, что за секретарь вдруг появился у конкурента, то наверняка выяснил бы. А долго подбивать своего клеврета на новое убийство Мосолову, конечно же, не пришлось – где три трупа, там и четвертый.
Все очень стройно и логично, но хорош же он, чиновник особых поручений при генерал-губернаторе. Так ошибиться в психологической характеристике!
– Убери со стола, – кисло сказал Эраст Петрович, подперев голову руками. – Я не буду есть, расхотел. И вообще иди. Мне нужно поразмышлять.
– …Вот здесь пуля просвистела. Чудом жив остался. – Такими словами закончил рассказ «практикант». – Ни за что больше не пойду по Ольховскому после темноты.
Страшная история никого не оставила равнодушным. Кухарка, слушавшая, прикрыв рот ладонью, перекрестилась:
– Оссподи-Сусе, страсть какая.
Лука Львович ужаснулся:
– Ну и времена настали. Раньше-то грабитель честь по чести требовал: «Кошелек или жизнь», а тут сразу стрелять. Куда только катимся?
Его дочь, начавшая было раскладывать мольберт да и застывшая на месте, воскликнула:
– Я бы тоже ни за что кошелек не отдала, пускай убивают. Вы, Померанцев, настоящий герой!
– Хорош герой, удрал, как заяц, – немедленно взревновал Ландринов.
Лис-оборотень Тасенька разразился причитаниями, ну а Федота Федотовича на ту пору в конторе еще не было. Присутствие только-только начиналось.
Еще немножко поужасались жуткому происшествию, и всяк занялся обычным делом: письмоводители заскрипели перьями, ремингтонист принялся налаживать свое чудо техники, Муся удалилась на кухню, а художница стала заканчивать портрет. Ее кисть двигалась с поразительной сноровкой. Возможно, «Мориса Сьердюка» в самом деле ожидало в Париже большое будущее.
– Жалко, вы нынче в сюртуке, – посетовала Мавра. – Я хотела еще блики на мундирных пуговицах прописать.
Но придти студентом Фандорин сегодня никак не мог. Предстояла генеральная баталия, и вступать в нее ряженым не подобало.
– Скажите, – шепнул Эраст Петрович очень-очень тихо. – Деньги на поездку в Париж вам дает барон? Я угадал?
Девушка кивнула:
– В