1993 год. Сомали. Могадишо. В стране – гражданская война. «Находимся мы в аэропорту, – вспоминает Владимир Шарпатов, – а напротив, в океане, флот американский стоит, несколько десятков боевых кораблей, авианосец. Вертолеты штурмовые взлетели и зависли в разных точках воздушного пространства. Разведывают, чтобы не пальнул кто по их кораблям. Транспортные самолеты поднимаются в воздух, отстреливают тепловые ракеты и уходят в сторону океана. И охраняют их, средствами самозащиты обеспечены. Мы только как сироты, ничем не обезопасены».
Весна-лето 1994 года. Посадка в столице Северного Йемена. Разгрузка. На борту – зелёные ящики. По накладным и надписям на них – охотничьи ружья. Разгружают груз арабы. По воспоминаниям Шарпатова, «грязные такие, в отрепьях. Работали лениво. Мы их, конечно, понужали хорошим матом. Но один из грузчиков заговорил вдруг по-русски. Оказывается, военные груз принимали, и генерал был среди них, учившийся в нашей академии. Тут мы и смекнули, что не «охотничьи ружья» привезли, как было написано на ящиках, а нечто другое… Улетели мы, а через две недели началась тут гражданская война между Севером и Югом», по итогам которой «прокапиталистический Север победил просоциалистических южан».
«Так вот подставляли экипажи…».
Рейс в Республику Сьерра-Леоне. Приземление в столице – Фритауне. Берег Атлантического океана, почти на экваторе. Разгрузка. Далее экипаж живёт в столице неделю, вторую… На вопросы экипажа об обратном вылете аборигены пространно отвечают, что готовится обратная загрузка. К окончанию второй недели ожиданий на обратный рейс действительно грузится полторы тонны сигарет и пять тонн ананасов. Мелочь, конечно, но груз же. Вылет…
В следующий раз вновь рейс сюда же, теперь уже двумя самолётами, на одном командир Владимир Шарпатов, на другом – его товарищ. И первым, и вторым рейсом экипаж Шарпатова доставил законному правительству Сьерра-Леоне для войны с повстанцами новейшие бронетранспортеры с комплектом вооружения.
Опять задержка в порту дней на десять, на этот раз якобы из-за отсутствия горючего. Администрация авиакомпании, не желая оплачивать простой, предлагает долететь на остатках горючего до Алжира: там, мол, на промежуточной посадке дозаправитесь. Денег на керосин дали.
Выруливает Шарпатов свой ИЛ на исполнительный старт, но вдруг его возвращают. Задержка минут на сорок. Как потом пояснил Шарпатову лётный менеджер, пало на россиян подозрение, будто они помогают повстанцам, стоящим под Фритауном. Якобы французская контрразведка установила, что борт Шарпатова, с аутентичным номером, садился в джунглях и доставлял оружие повстанцам. В резюме – будто бы российский экипаж «работал на два фронта»: и законному правительству вооружение доставил, и повстанцам отгрузил…