Я держала это чудо дрожащими пальцами и боялась дышать.
Но огонёк и не думал гаснуть. Он рос и креп, как росток, который с каждым днём становится всё ближе к солнышку.
И я почувствовала: пора!
Пора зажечь фонарик, который так долго этого ждал. Я поднесла огонёк к фитильку, и тот зашипел. Фонарик ярко-ярко засветился во тьме.
– Ура! Удалось! – закричала я, забыв, что все спят, и чуть не вывалилась из окошка.
С тех пор я каждый вечер зажигаю фонарик. Соседский мальчишка раздобыл для меня коробок спичек. Их мне хватит на оставшуюся осень и зиму.
Светлячок так и не вернулся. Но я жду его и надеюсь, что однажды весной свет фонарика приведёт его назад. Мы снова будем пить какао на подоконнике и смотреть на звёзды. И я расскажу ему, какая стала большая.
Впереди и позади тысячи лестниц
Я брожу по растрёпанному ветром городу.
Ветер запутался в моих волосах, бежит мурашками по коже, ворошит мысли-воспоминания. Ветер давно поселился в моих снах.
Я брожу по городу, над которым с самого рождения властвовал ветер. Они неразлучны.
Впереди и позади меня тысячи лестниц. Их древняя пыль осела на белых кедах, и теперь они тоже часть города.
Подол пышной цветастой юбки вздувается, как парус.
Я долго стою на смотровой площадке и смотрю на море. Глажу ладонью чуть озябшие цветы.
Останавливаюсь у магазина старинных часов и заглядываю внутрь. Склонившись над работой, за столом сидит юноша в очках. Меня он не замечает. Я шепчу «тик-так» и иду дальше…
Дверь в часовую мастерскую
Ей нравилось быть дверью, ведущей в часовую мастерскую. Это означало тишину, прерываемую лишь незримым тиканьем часов. Дверь любила смотреть, как в безлюдном переулке опадают листья. Как тени кружевными узорами ложатся на стены домов напротив. Как на солнышке лениво потягивается рыжий кот. А ещё ей нравился звук колокольчиков, когда её открывали посетители.
К счастью, их было немного. Дверь знала всех наперечёт. Она узнавала их по одному лишь касанию: бесцеремонному, напористому, мягкому, нежному. То, как он открывал дверь, как нажимал на её ручку, выдавало входящего с головой.
Её прикосновение было робким, почти невесомым, ладонь – маленькой и тёплой. Она приходила в одно и то же время. Девушка в соломенной шляпке и розовом платье в цветочек. Она долго стояла, держась за ручку двери, вглядываясь в глубину за дымчатым стеклом, и сердце её громко билось.
Она никогда не входила внутрь.
Дверь не понимала.
Отчего она робеет? Это же так просто: повернуть ручку и войти.
Сама не замечая, дверь стала ждать её прихода.
Всякий раз, завидев в конце переулка розовое платье, дверь надеялась, что сегодня она приоткроет незнакомке мир, спрятанный за её стеклянной сущностью. Но всё повторялось снова: мучительные минуты нерешительности, пока она теребит кружева на рукаве, затем разворачивается и уходит. Тихие шаги,