Мы прошли за занавес, где, как я понял, отгораживают места для благородных. Почти сразу же к нам подбежал вихрастый пацанёнок в чисто стираном фартуке, что приятно меня удивило, т.к. вспомнились наши кабаки и прочие тошниловки, где мне приходилось прежде бывать и не раз.
– Что изволите заказать, ваша милость? Есть молодой запеченный поросёнок. У хозяина большой выбор вин. Ему привозят аж с самой Франции. Есть даже итальянские вина, но те подороже, но вы же благородный сэр, а благородные пьют только вино благородных.
– Ох, пострел. Небось, процент от продажи вина получаешь? Правильно, сейчас время такое. Феодализм канул в вечность. Ему на смену приходит буржуазия. Городской совет – всё, феодал – ничто. Эволюция прирастает цивилизацией. Тащи. Только не поросёнка. Там есть нечего – одни кости. Тащи гуся или утку, что там у вас и кувшин эля. Мы патриоты и едим только своё. А французское вино будешь предлагать французским солдатам, когда они придут сюда. Беги. Мы проголодались.
– Ваша милость, да кто ж их пустит сюда.– Засмеялся малыш и побежал на кухню.
– Да есть, кому пустить.– Прошептал я в ответ удручённо.– Двоих из них, надеюсь, уже пытают. Да и сами французы – потомки галлов, что не раз надирали задницу знаменитым римским легионерам. Придут и не спросят, а будешь выкобениваться – просто пристрелят. Вот как-то так.
Сначала я почувствовал сногсшибательный, слюнькипускательный аромат свежее испечённой дичи, а следом за запахом показался типичный повар – толстячок в белоснежном колпаке и таком же фартуке.
– О-о!– Не выдержала моя душа, и я протянул к нему руки, требуя побыстрее этот шедевр кулинарного искусства.
Повар, увидев мою реакцию, расплылся в улыбке, а вместе с ним и его лицо, превращая всю физиономию в одну большую рукотворную картину счастья, которое иногда возникает у людей, видящих, что их труд оценён по достоинству, по их достоинству.
– Давай! Давай! Иначе я захлебнусь собственной слюной.
С важностью, достойной первого гофмейстера, он поставил блюдо передо мною. Как голодные собаки что-то рычали мои сотрапезники, но чтя субординацию, подобно хорошо дрессированным волкодавам, ждали, пока хозяин не отломит себе первый кусок. Я не заставил их ждать ни секунды. Повар с чувством блаженства и умиротворения стоял напротив нас и с восторгом созерцал наше глумление над этикетом приёма пищи, но что есть лучшая оценка его мастерства. Когда мы блаженно откинулись на спинки стульев, я осознал, что мы только что втроём уничтожили гуся килограммов на пять и, к тому же, фаршированного голубями, которые, в свою очередь, были фаршированы грибами. И это не считая томатов, разрезанных пополам и засыпанных какой-то ароматной, слегка горчащей зеленью. На донышке большого керамического блюда оставалась всего лишь небольшая лужица мясного сока, которую промакивали кусками черного