– Следующий снимок, – потребовал отец.
Сын сменил изображение. И опять снимок говорил мало. Впечатление было такое, будто фотограф намеренно ловил моменты, когда лицо искажает какая-то гримаса.
– Следующий снимок...
– Всё, – сказал Геннадий. – Только три снимка прислали.
– И что скажешь на это?
– Ничего не скажу. Ни «да», ни «нет». А ты?
– И я то же самое. Руки бы фотографу оторвать!
– Или тому, что приказал фотографу такие снимки сделать. Руки вместе с головой...
– Пусти меня к компьютеру, ответ генералу напишу. Он со смартфона прочитает.
Владимир Алексеевич уже знал, что генерал имеет привычку читать электронную почту со смартфона, хотя отвечать предпочитает с компьютера. Отправив сообщение, полковник откинулся на спинку кресла и попросил сына:
– Чай завари. Попьем, подумаем.
Геннадий ушел, а Владимир Алексеевич еще раз исследовал все три фотографии. Смотрел внимательно; вроде бы и узнавал что-то, и не узнавал одновременно. Вроде бы пришла в голову какая-то мысль, но сразу сконцентрироваться на ней не получалось. Чувствовалось, что-то не так в этих изображениях. Но что было не так, пока не укладывалось в рамки точной формулировки. И тут же пришло ответное сообщение от генерала: «Не поддавайтесь фрустрации. Буду у вас через три часа. Перед этим позвоню. Ждите».
Полковник вышел на кухню.
– Генерал будет у нас через три часа. Он человек пунктуальный. Через три часа нужно будет заварить свежий чай. Это – на тебе.
– Сделаю. Что еще говорит? О фотографиях.
– Предлагает не поддаваться фрустрации.
– А это что такое? Пьянство, что ли? – не понял капитан.
– Хуже. Это отчаяние от несбывшихся надежд, – объяснил полковник. – Поскольку мы работаем в Департаменте, который обеспечивает тесное сотрудничество армии с наукой, наш генерал часто вынужден общаться с ученым народом – вот и нахватался от них слов, которые я иногда вообще не понимаю. Приходится спрашивать. Оказывается, все просто...
– Но я тоже был прав, – хмыкнул капитан. – Пьянство часто порождается отчаянием. В современном российском мире люди пьют от отчаяния и от невозможности приложить себя, от невозможности сделать свою жизнь такой, какой хочется. Так, по крайней мере, в нашем городке. Живут те, кто торгует и ворует. И во власти работает. А простые люди в отчаянии...
– Я передам твое замечание генералу, – улыбнулся отец.
Геннадий до приезда Апраксина прилег отдохнуть. Все-таки «Нива», за рулем которой капитан проехал за день больше тысячи километров, для таких дальних поездок не слишком приспособлена, и водитель в ней основательно устает. Плюс к этому несколько небольших происшествий... Любого другого человека они лишили бы сна, но для офицера спецназа ГРУ казались