Он бы выручил её, если бы стал акером в Дуате – ведь тогда у него появились бы статус и средства. «Бы». Пока он играет роль неполноценного проявления господина Мардука. Сколько ещё это продлится? Он не знает. Он сможет считать свою задачу здесь выполненной, когда госпожа Сопдет даст новое проявление, однако, в отличие от других ану, она никогда не торопится возвращаться. А со смерти наместника Беляевского минул всего 51 год.
Милочка будет следующей. Уже в декабре.
Или следующей после следующей.
Всё равно будет.
Все фотографии, которые подкидывал ему Гельмут, являлись обещаниями, и он всегда исполнял их. То, что он привёл не Милочку, а Клару Ригель – последствие какой-то заминки или его желание поиздеваться. Гельмут мог себе позволить – он ненавидел князя Мардука.
Выбирая девушек, он как будто подбирал отмычку, и не мог не заметить, что одна подошла. Фридрих всё осознавал, залезал от этого под кровать, в шкафы, и пытался выбить дурь из головы, стуча себе по макушке. В нём снова проснулся ребёнок, когда-то мечтавший о Шери. Видел её только раз – через пыльное стекло витрины, потому что в тот же день её купил богач, и помнил даже швы на её ботиночках. У Шери – у Милочки, как перевёл ему потом с французского владелец магазина, – были чёрные локоны, жёлто-белое платье, кружевной зонтик в ручке, синие глаза и лицо доброго ангела.
Фридрих уже находил это лицо однажды. Оно было у статуи госпожи Сопдет, показывающей её истинный образ. Фридрих долго мучился, прежде чем договорился с заживо пожиравшим его зверем, что выразит свои чувства, став её слугой.
Перед Милочкой на фото он быстро сдался.
Он рассудил, что ему не досталась кукла, не могла достаться хозяйка Дуата, но эта девушка может ему принадлежать. Должна.
Фридрих вдохнул через полотенце, обтёр лицо и шею.
Есть ячейка в Банке Бити, в которой Андрей Беляевский оставил ему дарственную на землю в Дуате, печать акера и «кое-что важное». Это должно быть связано с настоящим проявлением Мардука – возможно, указание на место заключения или ключ. Есть беламитер. Надо торговаться с Гельмутом. Нельзя допустить, чтобы Милочка подписала контракт.
За дверью стих топот.
Гельмут пришёл, словно услышав его мысли.
– Господин Леген, вы скоро? – грубо спросил Гельмут.
– Я сейчас, – Фридрих поднялся и включил кран.
Он тщательно умылся, вытерся полотенцем, просушил плетёный из шнурков браслет с серебром и синей бусиной – ещё один подарок Беляевского, уложил волосы пятернёй и вышел. Из комнаты Клары доносилось натужное посапывание.
Гельмут стоял в пальто, обхватив себя, словно маялся животом.
– Госпожа Сопдет дала проявление, – сказал он.
Фридрих остолбенел.
– Да.