Но что-то сильней меня!
Движением беспричинным
Я встала, нас окружили.
И кто-то, в шутливом тоне:
– «Знакомьтесь же, господа».
И руку движеньем длинным
Вы в руку мою вложили
И нежно в моей ладони
Помедлил осколок льда.
С каким-то, глядевшим косо,
Уже предвкушая стычку, –
Я полулежала в кресле,
Вертя на руке кольцо.
Вы вынули папиросу,
И я поднесла Вам спичку,
Не зная, что делать, если
Вы взглянете мне в лицо.
Я помню – над синей вазой –
Как звякнули наши рюмки!
– «О будьте моим Орестом!»
И я Вам дала цветок.
Смеясь – над моей ли фразой? –
Из замшевой черной сумки
Вы вынули длинным жестом
И выронили – платок.
11
Все глаза под солнцем – жгучи,
День не равен дню.
Говорю тебе на случай,
Если изменю:
Чьи б ни целовала губы
Я в любовный час,
Черной полночью кому бы
Страшно не клялась –
Жить, как мать велит ребенку,
Как цветочек цвесть,
Никогда ни в чью сторонку
Оком не повесть…
Видишь крестик кипарисный?
Он тебе знаком! –
Всё проснется – только свистни
Под моим окном!
12
Повторю в канун разлуки,
Под конец любви,
Что любила эти руки
Властные твои,
И глаза – кого-кого-то
Взглядом не дарят! –
Требующие отчета
За случайный взгляд.
Всю тебя с твоей треклятой
Страстью – видит Бог! –
Требующую расплаты
За случайный вздох.
И еще скажу устало,
– Слушать не спеши! –
Что твоя душа мне встала
Поперек души.
И еще тебе скажу я:
– Всё равно – канун! –
Этот рот до поцелуя
Твоего – был юн.
Взгляд – до взгляда – смел и светел,
Сердце – лет пяти…
– Счастлив, кто тебя не встретил
На своем пути!
13
Есть имена, как душные цветы,
И взгляды есть, как пляшущее пламя…
Есть темные извилистые рты,
С глубокими и влажными углами.
Есть женщины. – Их волосы, как шлем.
Их веер пахнет гибельно и тонко.
Им тридцать лет. – Зачем тебе, зачем
Моя душа спартанского ребенка?!
14
Хочу у зеркала, где муть
И сон туманящий,
Я выпытать – куда Вам путь,
И где – пристанище.
Я вижу: мачта корабля,
И Вы – на палубе…
Вы – в дыме поезда… Поля
В вечерней жалобе…
Вечерние