Потеряв равновесие, мать оперлась ладонью на мое плечо и приподняла голову. Устремляя взор на звезды, она сначала повалилась на колени, а затем упала на бок и замерла. Присев рядом, я потормошил ее за руку, взахлеб произнося: «Мама, что случилось?! Мама, вставай!» – но в ответ получил лишь молчание. Она больше не двигалась. И не дышала.
– Они убили ее?
Заливаясь слезами, я наклонился к матери и обнял, уткнувшись лицом в плечо. Но, проведя ладошкой по ее спине, сразу же отпрянул. Ветровка была пропитана теплой вязкой жидкостью. Не сомневаюсь, что даже тогда, будучи еще десятилетним ребенком, я без труда догадался, что к чему.
– Убили.
– Боже мой, как мне жаль… милый.
– Да, мне тоже.
– Как она погибла?
– Ранение в спину, – собравшись с мыслями, вымолвил я. – А была ли это одна шальная пуля или несколько, не знаю. Знаю лишь, что и отца больше нет среди живых.
– Как ты это узнал?
– Бандиты к лесу приближаются. Фонариками светят. Глотки рвут. Если бы отец был жив, то вряд ли бы им это позволил. Хотя он и так долго их сдерживал.
– Да, твой отец настоящий герой.
– Знаю.
– Как ты? В состоянии дальше продолжать?
– А, собственно, и продолжать-то нечего. Дальше я побежал куда глаза глядят. Благо мать одела меня тепло, да и в карманах куртки кое-какой провиант оказался. Яблоко и жменя барбарисок. После случившегося меня уже не пугали ни шатающиеся деревья, ни звуки животных, ни даже одиночество и темень, я просто брел. Брел не останавливаясь. А к утру вышел на шоссе и уже никуда с него не сворачивал. Добрые люди, встречавшиеся на пути, подкармливали меня, рублем выручали. Но куда я шел? Зачем? Понятия не имею. Просто шел, и все. Итог ты знаешь: я очутился в столице.
– После такого еще и целую ночь в лесу провел… сам… такой маленький…
– Да, как-то пережил… самую ужасную ночь в своей жизни.
Ну и каким теперь будет заключение моего психотерапевта? Что во мне тогда что-то надломилось? Что схемы какие-то перемкнуло или шестеренки с винтиками полетели, отвечающие за нормальное функционирование определенных участков мозга, в том числе и памяти?
На счет три докторша вывела меня из гипнотического состояния.
Открыв глаза, я вскочил с дивана и схватил со столика свой мобильный. Перекидывая его из одной руки в другую, я метался по комнате и выкрикивал матерные слова, приходившие мне на ум. Сказать, что я был не в себе от бешенства, – это все равно что ничего не сказать. Если бы в эту минуту в мои руки попался кто-нибудь из виновников той трагедии, я бы разорвал его на куски. На множество крохотных кусочков!
Сообразив, что телефон мне ни к чему, я с силой швырнул его на диван. Тот отпружинил, потерял в воздухе крышку и, упав на ковролин, лишился и батареи. Поглядывая на меня с опаской, Натали подошла к нему и молча собрала воедино. Ее перепуганное личико меня зацепило. Пришлось пересмотреть свои варварские замашки, взять себя в руки и немного