– Моей любимой библиотекаршей была женщина по имени госпожа Рук, – сказала Эмма. – Она помогла мне повзрослеть не меньше, чем Ким.
Их ужин прекрасно складывался, и они уже начали распивать вторую бутылку горячего саке и тянуться друг к другу через маленький деревянный столик. В кафе было полно посетителей, для официантов остались совсем узкие проходы, и Аполлона задевали всякий раз, когда кто-то из них проходил мимо. Однако он ничего не замечал. Он слушал Эмму.
– Госпожа Рук усаживала меня перед телевизором, если Ким задерживалась. Так она могла начать закрывать библиотеку. Я смотрела все, что могла найти для детей. Однажды, когда мне было двенадцать, я случайно выбрала один фильм. Мне понравилась картинка – пара полуобнаженных черных людей с копьями.
– И тебе захотелось его посмотреть? – спросил Аполлон.
– Это был единственный в библиотеке фильм с черными людьми на коробке. Конечно, я захотела его посмотреть! Он назывался «Киломбо». Его сделали в Бразилии. Госпожа Рук пришла проверить, чем я занята, увидела, что фильм уже идет, убедилась, что у меня есть занятие, и вернулась к своим делам.
К этому моменту Эмма успела опьянеть и громко рассмеялась.
– Госпожа Рук не могла знать, что фильм рассказывал о восстании рабов в Бразилии и в нем рабы убили множество португальцев! Я очень хорошо к ней относилась и не стала обсуждать с ней «Киломбо». Я знала, что она придет в ужас, и не хотела ее расстраивать, не позволяло воспитание. Однако мне фильм понравился, и я хотела смотреть только его.
Эмма склонила голову набок, взглянула на потолок и улыбнулась.
– Фильм шел на португальском языке с английскими субтитрами. Мне нравилось, как звучал язык. Прошло некоторое время, и я сумела убедить госпожу Рук заказать еще несколько бразильских фильмов. «Прощай, Бразилия», «Поезд к звездам» и «Бродяги и король футбола». Наконец госпоже Рук пришлось перестать покупать бразильские фильмы, потому что любовь одной девочки к Бразилии не могла оправдать стоимость фильмов. Но она сделала для меня вполне достаточно. Я поняла, как велик мир. Больше, чем Бунс-Милл. И я захотела его увидеть.
– Один из твоих глаз больше другого, – сказал Аполлон.
Он только сейчас это заметил. Разница была совсем небольшой, но возникало ощущение, будто Эмма вглядывается в мир гораздо внимательнее, чем большинство людей. Или просто Аполлон в нее влюбился.
Эмма опустила голову и прикрыла рукой большой глаз. Может быть, его замечание показалось ей обидным. Аполлон сомневался, что сможет как-то смягчить неприятное впечатление, поэтому сказал первое, что пришло ему в голову:
– Мне всегда было безразлично, мальчик у меня будет или девочка, понимаешь? Я просто хочу быть хорошим отцом для тех детей, которые у меня родятся.
Аполлон еще не закончил фразу, но уже понял, как безумно прозвучали