Боже, сколько всего я мог! Сколько всего могли мы, если бы я послушал отца и мать, и усмирил свой «желчный, дрянной характер», если бы поставил интересы ребенка и семьи выше собственных? Но что толку теперь об этом говорить? Хуже мне уже не станет и уж тем более, лучше, сколько бы не утверждали, что человек может со всем справиться.
Нет, не со всем. Не со смертью любимого человека точно. А Янка… Янка была, есть и будет моей любимой женщиной. Сколько бы я не отрицал, сколько бы не подавлял, не пытался утопить в алкоголе и других женщинах, люблю её. Все ещё люблю и всегда буду!
–Папа! – вдруг ворвался в мои мысли дрожащий, испуганный голосок сына.
Я диким, дезориентированным взглядом огляделся вокруг, не понимая, что вообще происходит, и что здесь делают все эти разряженные люди, заполняющие коридор у операционной. Меня трясло, как в лихорадке от ужаса и напряжения. Я вообще не соображал. В крови по-прежнему кипел адреналин, поэтому, когда увидел заплаканного Сашку на руках у кого-то из родственников – в тот момент я даже людей не узнавал, находясь в состоянии аффекта – я просто сорвался, слетел с катушек, дав волю отчаянью и панике.
–Какого хера вы его сюда притащили?! Совсем дебилы?! – заорал я на всю клинику, и преодолев разделяющее нас расстояние, выхватил сына из рук, как оказалось, сестры.
–Папа, – всхлипнул он, и прижавшись ко мне, разразился еще большими слезами. Было ясно, что у ребёнка испуг и шок. Меня это всё довело до такого бешенства, что я напрочь утратил контроль.
Что я орал и кому, не помню, но судя по ошарашенным лицам родных и сбежавшихся на шум медсестер, явно перегнул палку. К счастью, мой припадок длился недолго, до меня вскоре дошло, что своими криками я еще больше пугаю сына.
Уткнувшись мне в плечо, Саша дрожал всем тельцем, плача навзрыд. Его дрожь передалась и мне. И как-то так резко отпустило, что силы покинули. Меня вдруг по голове шарахнуло осознанием того, что я по чистой случайности не потерял сына.
Господи, если бы с ним что-то произошло, я… Я не знаю, что бы было и знать не хочу, но уже от одной мысли внутри все сжалось, меня заколотило всего, как припадочного от накатившего ужаса. Я прижал Сашку еще сильнее и уткнувшись носом в его волосы, втянул сладкий аромат своего ребёнка, испытывая такое облегчение, что слезы навернулись на глаза.
–Сынок, – выдохнул я, целуя его в висок. – Не плач, зайчонок, не плач. Папа рядом…
Я что-то ещё приговаривал, расхаживая взад-вперед, целовал Сашку, качал, как маленького, и не понимал, как мог оставить его на попечение каким-то нянькам? Как мог фактически отнять у него мать? Ведь я сделал всё, чтобы Чайка приняла предложение Мачабели. Я создал настолько психологически -невыносимую обстановку для неё, что ей просто ничего иного не оставалось. Я всё-таки использовал сына, чтобы отомстить ей. Изощрённо, тонко и под личиной помощи, но мои мотивы были исключительно эгоистичны, и если отбросить все нюансы, то получается, я поступил с Сашей в точности,