– Копай поглубже, у нас ты уже второй мечтатель, тот всё мечтал о встрече с Богом, траншею не успел отрыть, так вот сейчас, наверное, беседует с ним с глазу на глаз.
– Отставить разговорчики! – послышался назидательный окрик командира. Это было утром.
А сейчас, при виде надвигающейся на меня смерти, я потерял самообладание. Страх начал вползать в мою захребетную с новой силой, когда стальная махина, грохоча всей своей мощью, находилась в считаных метрах от меня. Я лихорадочно думал, что мне делать. Земля содрогалась от рёва работающего двигателя чудовища. Чем защититься? Жизнь моя висела на волоске от смерти. И что удивительного, винтовка моя, это грозное оружие и моя защитница, в бездействии стояла в подкопе, да и чем она мне поможет против этого монстра? И в тот решающий момент я воспрянул, вспомнив о гранате, которую мне вручил сержант, когда кто-то завопил: «Танки!»
В считаные секунды танк тенью своей полностью накрыл меня. Краем сознания я даже почувствовал нежный холодок этой тени. Правая гусеница неподвижно лежала менее чем в метре от меня, по тракам которой катились огромные грязные колёса. Я, подчиняясь какому-то механическому инстинкту, выдернул чеку гранаты и положил её на трак, а сам с невероятной быстротой юркнул в подкоп траншеи, но получилось не так быстро, как я предполагал.
Время как искра чиркнуло в моём сознании, прежде чем я услышал сухой треск взрыва гранаты и неожиданный толчок торможения танка, грузно заваливающегося на правый борт. Танк сошёл с гусеницы, его развернуло, и взрыхлённая земля неудержимым потоком рухнула в мой окоп, засыпая меня живьём в моём подкопе. Я сообразил и спиной закрыл вход, не давая таким образом похоронить себя заживо. Воздуха вполне хватало для дыхания, но длительное время находиться в подкопе я не мог.
В моём подземелье было тихо и даже до некоторой степени комфортно. С поверхности земли доносились ко мне бубнящие расплывчатые звуки. Я попробовал разгребать землю и едва не потерял сознание, так как острая боль пронзила всё моё тело. С трудом, напрягая силы, я поборол её. Отступая, боль сконцентрировалась в левой ладони руки. Ощупав её, я обнаружил ранение ладони. В темноте мне не удалось определить характер повреждений, поэтому во избежание потери крови я достал из вещмешка бинт и туго перевязал рану. Все эти манипуляции сопровождались мучительными болезненными страданиями, которые я с трудом переносил.
Между тем время шло и мне стало трудно дышать; прижав раненую руку к телу, правой здоровой рукой я стал загребать землю от головы в подкоп. Порой падающие комья земли задевали больную руку, вызывая во мне стоны от невыносимой боли. Вперемешку между болевыми стонами я обращался к Богу с просьбой о помиловании:
– Господи, чем я тебя прогневил? Разве что каялся с горем пополам и забывал об этом? Так прости ты меня, грешен, исправлюсь…
Боженька