– Олег?
– Да?
– Отключай трекер с карты. И прослушку с «дипломата» снимай. Но отследи все звонки и визиты к некоему Александру Реслю. Это подследственный, чех. Сейчас он сидит в «Панкраце». Я тебе телефон одного человека в их СИЗО дам. И если кто-то попробует позвонить этому Реслю или попросится к нему на свидание, немедленно мне доложи. Единственное, обойди вниманием визиты в «Панкрац» представителей нашей дипслужбы. Мне конфликты на уровне МИД не нужны.
«Андрей не дурак. И в рамках легенды он явится в „Панкрац“ как Никитин».
– Есть! – с готовностью кивнул Одинцов, но чувствовал он себя ошарашенно. Его с утра мучил вопрос: «Это чем же таким занимается Максим Валентинович?»
***
Андрей и Ира начали целоваться еще на пороге квартиры.
«Кольцо!»
– Ир, подожди, я тебе кое-что привез, – Андрей нехотя отстранился.
– Потом, – и женские теплые руки обвили его шею. – Почему ты опять опоздал? – и Ира на секунду вплотную прижалось к нему. Он почувствовал ее легкий вдох у себя на груди.
– Я тебе обещаю, это было в последний раз, – он услышал свой севший голос. Но в бархатных модуляциях его тона Самойлова уловила ту дразнящую хрипотцу, словно он медленно провел губами по самым чувствительным точкам ее кожи.
Впрочем так реагировали на Исаева многие женщины из его окружения. И при этом никто из них не мог точно сказать, почему они сочли его привлекательным. Этот мужчина никогда не стремился брать крепости силой, не пытался стать самым ярким персонажем на вечеринке. Андрей в принципе не входил в круг тех мужчин, которым вслед обернется любая. Но так оставалось ровно до тех пор, пока он не начинал смеяться и говорить. И только тогда они понимали, насколько притягательны в мужчине уверенность в себе, гибкий ум, юмор и тот удивительный позитивный заряд, когда женщина ощущает себя влюбленной и счастливой.
– Ир, обещаю, – между тем еще тише повторил Андрей.
– Врешь! – в ее поцелуе появились ноты томления. Желание накрыло быстро, внезапно.
И все же… Отстранившись, Андрей быстро выпутался из куртки и слегка подтолкнул женщину в сторону ванной. Ира поняла, отступила. Пока он мыл руки с дороги, она завела локти назад и прижалась спиной к двери. Подняв глаза, Андрей увидел в зеркале, как она запрокинула голову и прикрыла глаза, пытаясь справиться с учащенным дыханием. В это мгновение он подумал о том, что мог бы смотреть на нее часами. Черт, да он любовался бы ей даже если она сейчас просто послала его с этими его вечными опозданиями, с его постоянными командировками (сколько их было за последнее время?) и желанием все и всегда решать самому. Впрочем, сеанс самобичевания, который порой накатывал на Исаева, закончился в тот момент, когда Ира обернулась к нему, и он поймал ее взгляд в зеркальном отражении.
Живой. Ищущий только его. Ярко-синий, каким небо бывает только в июне. Взгляд женщины, понимающей его до конца и любящей его преданно, глубоко