ОБЩЕЕ И РУССКОЕ ЯЗЫКОЗНАНИЕ. М. Т. Дьячок

того или иного факта, что формально часто выглядит как постулирование очевидности какого-либо принципа, вовсе не очевидного с позиций использования бритвы Оккама. Ср., например, бесконечные риторико-суггестивные формулы у Р. Барта: «Дело в том, что определяющей чертой пишущего является наивность его коммуникативного проекта» [2], «Злоба всегда точна» [3], «Наука говорится, литература пишется; одна управляется голосом, другая следует движениям руки» [4] и т. п. Аналогичные примеры можно приводить из трудов К. Леви-Стросса, М. Фуко и многих других авторов.

      Учитывая сильную эстетическую составляющую подобного подхода, он может быть также назван эстетическим.

      3. Пропагандистский. Сторонники этого подхода воспринимают язык (текст) прежде всего как оружие, которым можно сражаться против своих идеологических, политических, религиозных и других врагов. Хорошим примером применения языка в подобных целях являются получившие распространение в нашей стране в середине 1980-х гг. методики нейролингвистического программирования, многие из которых до сих пор продолжают активно использоваться в рекламе и пиаровских технологиях. Особенности подобного подхода к фактам языка в свое время метко охарактеризовал М. И. Стеблин-Каменский: «Говорили о том, например, что структурализм «отрывает» что-то от чего-то (все равно, что от чего – диахронию от синхронии, звук от значения, фонетику от фонологии, морфологию от синтаксиса и т.д.) и что, следовательно, структурализм – это «метафизика» и «идеализм», а тот, кто выдвигает такое обвинение против структурализма, в силу этого (и, увы, часто только одного этого) «диалектик» и «материалист» [5]. Необходимо отметить, что подобный подход весьма популярен в социальных слоях, нормой жизни которых является тотальная агрессия, недоверие и враждебность по отношению друг к другу (криминальные и полукриминальные слои, в современной России во многом тождественные социолингвистической группе носителей просторечия).

      Если не учитывать возможность такого подхода к фактам языка, то многие явления общественной жизни, маскируемые под научно-лингвистические, окажутся совершенно непонятными. Так, у традиционного лингвиста не может не вызвать недоумения популярная в XIX в. идея создания «общеславянского» словаря, т.е. своеобразного словаря-тезауруса, включающего на равных основаниях лексику всех славянских языков [6]. Мало того, подобные словари даже были созданы. Достаточно вспомнить, например, словарь Ф. Копечного, в который, наряду с праславянскими, включены такие слова, как kahve/kafe «кофе», vagon «вагон» и т. п. [7]. Методологическая основа подобных трудов с научной точки зрения кажется загадочной, однако с пропагандистской точки зрения работы такого типа имеют смысл, так как лишний раз подчеркивают близость славянских народов, «особый» путь их развития и тем самым создают в перспективе идеологическую базу для их возможного политического объединения (или – в духе