Долго плакала, жалея себя. Шуман так и не пришел, зато появился Клайд. Спросила у своего учителя, где собственно мой жених, на что мне важно ответили, что тот в отъезде по, ну очень серьезным делам, и будет только через неделю. Ладно, подождем, мне спешить некуда.
К сожалению, Клайд мало уделял времени рассказам о физиологических изменениях, творящихся со мной, зато много моему идеологическому воспитанию. Даже не столько этикету и поведению в среде шуманов, сколько моему восприятию этой расы. Мне упорно пытались доказать, что шуманы, это чуть ли не боги и обязанность людей – им служить, в особенности должны прогибаться человеческие жены. Естественно, я была не согласна, не единожды закатывала своему учителю истерики и сообщала, что успела узнать, что по положению его выше, и требую, чтобы тот свалил от меня куда подальше. Но Клайд это не Великан, мои слезы его мало волновали, а про мой статус он высказался в духе: 'Я еще не жена, а только невеста', значит пока мы якобы на равных. Чтобы как-то меня проучить, мужчина забирал компьютер и любые возможные средства развлечения, а сестрам запрещал со мной разговаривать, просто пытка тишиной, я же оставшись наедине с собой, чуть на стену не лезла от скуки, мрачных мыслей и непрекращающейся боли. Впрочем, наказание меня не сломило, я продолжала конфликтовать с Клайдом, обещая тому, что пожалуюсь Леогану, и учителя уволят, при этом, не смотря на свой уверенный тон, уже не была убеждена, что Великану не плевать на свою 'невесту'.
За день до обещанного возвращения шумана, Клайд, похоже, действительно став опасаться за свою должность, вызвал Маргариту.
Марго зашла в палату как всегда спокойная, строгая и чуть отстраненная. Умиротворенным голосом стала пояснять, что мне пора принять свою новую роль, быть женой шумана почетно, но важно вести себя соответствующе, чтобы твоего мужа уважали, а пока я веду себя, как капризный ребенок.
На мое законное возмущение, что меня никто не спрашивал, хочу ли быть чьей-то женой, тем более в моем возрасте, да еще на всю оставшуюся, возможно очень долгую жизнь, быть привязанной к одному мужчине, который даже не нравится, Маргарита лишь равнодушно пожала плечами, мол, стерпится, слюбится. Я закатила новую истерику, и неожиданно получила от этой, казалось бы, спокойной тихой женщины звонкую пощечину, затем еще одну. Тогда в глазах Маргариты не было безмятежности, а горело настоящие безумие. Марго орала на меня, говорила, какая я дура, что мне так повезло, я должна слушаться своего учителя и стать лучшей женой для такого замечательного во всех отношениях шумана. По тому, как Маргарита превозносила Леогана, я сделала предположение, что та к нему неровно дышит, о чем и спросила