По прибытии делегации в больничный двор произошла некоторая заминка. У ворот широкое, как гусеница танка, колесо внедорожника раздавило неповоротливого голубя. Запах свежей крови тут же привлёк группу бродячих собак, которую, в отличие от людей, никакие запреты и заслоны остановить не могли. Строгость в их отношении, проявленная мэром, имела противоположное действие. В нарушение всякой субординации он был облаян в четыре голоса с одновременной попыткой укусить. Господину Сайкину пришлось отсиживаться в машине, пока Штык не привлёк собак к ответственности.
Заполнение отстойника мухоморовчане встретили жидкими аплодисментами и гулом голосов.
– Душегубы пожаловали, – радостно сообщил какой-то старичок Кордаку.
– А почему душегубы? – не удержался от вопроса Кордак.
– А кто же, – без тени сомнения подтвердил старичок. – Душегубы и есть.
Логика его ответа показалась Кордаку убедительной, и от последующих вопросов он воздержался.
– И бабу свою прихватил, – прокомментировала появление на трибуне жены Сайкина какая-то женщина лет шестидесяти.
– И то, – подхватил мужчина помоложе. – Пусть проветрится. А то, гляди, от благотворительности вся жопа упрела.
В какой мере задняя часть тела жены мэра соотносилась с её благотворительностью, Борке и Кордак уточнять не стали.
– Однако, – заявил Кордак, обращаясь к Борке, – следует отдать должное отсутствию у местных властей признаков суеверия.
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду то, что сегодня пятница, тринадцатое.
– О! Гляди-ка! Сам пожаловал. Что же он один, без своей сучки? – прозвучал по соседству тот же женский голос.
На трибуну неторопливо, усталой походкой нездорового человека поднимался Кулагин.
– Ну вот, – оживился Борке. – А вот это тот самый человек, из-за которого я вас сюда и пригласил.
– Так-так, вижу-вижу, – удовлетворённо протянул Кордак. – Очень интересно!
– Господин Кулагин, шестьдесят семь лет, – вполголоса говорил Борке. – Этими краями руководит тринадцать лет. Вдовец. Единственная привязанность – старая немецкая овчарка по кличке Марта. Отставной генерал внутренних войск. В политику ушёл сразу после отставки и развала Советского Союза. При этом умудряется до сих пор не стать членом правящей партии.
– Вижу-вижу, сильная личность. Ах, как интересно! – подтвердил Кордак, не сводя с глаз с трибуны.
– Авторитарный руководитель сталинской закалки, жёсткий и конкретный, – продолжал Борке. – Кадры подбирает себе сам. Его птенцы занимают высокие посты в прокуратуре, некоторых министерствах и даже в правительстве. Это позволяет ему сидеть достаточно прочно. Есть легенда, будто бы его настоящая фамилия – Хряк. И будто бы сам Берия, за заслуги при организации лагерей, поменял фамилию на Гулагин. Позже,